Espresso от Саши Донецкого: Сталинисты поневоле

В нашей семье сразу после Великой Отечественной войны произошла такая история: когда бабушку по материнской линии, тогда молодую женщину и многодетную мать, несправедливо уволили с работы (начальник "освободил" место для своей любовницы), бабушка написала письмо Сталину.

Как она рассказывала, вот просто села и написала вождю народов всё, как есть, на тетрадном листке в клеточку, запечатала бумагу в обычный конверт и отправила по адресу: "Москва. Кремль". Уж не знаю, на что она надеялась, потому что происходила сия история в глухом сибирском райцентре, а сама бабушка была на тот момент из "семьи репрессированных", однако очень скоро её восстановили на работе, а начальника и её любовницу, наоборот, разжаловали.

Выходит, несмотря на все тяжкие тогдашней жизни в "империи зла", у простых граждан сохранялась вера в некую "высшую справедливость" существующего государственного строя, и в случае какого-либо лиха или притеснений от начальства достаточно было пожаловаться Сталину, чтобы "высшая справедливость" восторжествовала. Сталин был последней, а значит, истинной инстанцией.

Вряд ли, конечно, бабушкино письмо ушло дальше краевого почтамта, ибо очевидно, что вся многочисленная почта на имя Сталину вскрывалась в компетентных органах, где её изучали специальные люди, оперативно проверяя факты, изложенные в письмах.

Очевидно, что любая жалоба вождю изначально являлась ответственным поступком, имеющим самые серьёзные последствия: как для тех, на кого жаловались, так и для того, кто жаловался.

"Письмо Сталину" по жанру всё-таки не анонимный донос, а акт почти публичный, свидетельствующий о вере советского человека в так называемую "обратную связь" с государством (будь то обычное письмо или публикация в газете). Советский человек вообще никогда не чувствовал себя одиноким и заброшенным, а мощь и значение слова были просто невероятными, не сравнимыми с его, слова, теперешним, весьма и весьма относительным, статусом: "собака лает, ветер носит".

Здесь, видимо, необходимо признать, что вот эта "обратная связь" с государством, тотальный контроль, проницаемость жизни сверху донизу давали частному человеку уверенность в том, что ни один его поступок, благородный или неблаговидный, не останется без внимания "Всевидящего Ока". Отсюда и пресловутое "обожествление" Сталина, ведь вера в высшую справедливость есть как бы осуществление государственной метафизики здесь и сейчас, реализация идеальных отношений между государством и всяким его человеческим атомом.

Положение индивида двойственно: с одной стороны, в любой момент он способен стать расходным материалом Большой Истории: отправиться на войну, на испытания атомной бомбы, на стройки коммунизма, заселять Восточную Пруссию или осваивать Туруханский край, с другой стороны, - индивид всегда был вправе надеяться на поддержку государственной машинерии тогда, когда принципы этой машинерии кем-то попирались и нарушались.

При Сталине не было неприкасаемых. Сталинизм уравнивал всех. От председателя сельсовета до наркома. От дворника до народного артиста. Все государевы люди, в независимости от талантов или занимаемой должности, были маленькими. Все люди были государевыми. Вне государства существовали только предатели. Все поголовно, в том числе и сам Сталин, были не свободны от того, чтобы рано или поздно подчиниться высшей необходимости (вспомним ожидание Сталиным ареста за провал в начале войны), подобной античному Року.

Для моей бабушки "злодеяния Сталина" не были каким-то откровением, никаких иллюзий по отношению к вождю всех народов она, разумеется, не питала, но и о своём письме Сталину никогда не забывала, и это письмо было для неё живым подтверждением такого государственного устройства, которое в своих высших проявлениях основано на справедливости, то есть, переходя в план метафизики, опять-таки, имеет божественную сущность.

В этом смысле Сталин вполне вписывается в византийскую традицию, принятую на Руси, и в каких-то своих атавизмах сохранившуюся до нынешних времён.

Вот прошло 60 лет со дня смерти Сталина. Кажется, что это огромная дистанция, расстояние целой человеческой жизни! От лампочки Ильича и радиоточки до смартфона и ГЛОНАС. И одновременно — это расстояние всего одной человеческой жизни, среднестатистической и скоротечной. В масштабах всемирной истории — краткий миг, не способный поколебать глубинных народных представлений о природе власти. Во всяком случае, власти в России.

Как констатируют социологи, рейтинг Иосифа Сталина в России сегодня как никогда высок: 49% опрошенных жителей страны считают его "величайшим государственным деятелем" (в 1989-м таковых было всего 9%). И это не взирая на хрущёвское развенчание "культа личности", и ускоренную "десталинизацию" времён Перестройки, на вскрывшиеся факты реальных масштабов репрессий и несомненные достижения "информационного общества".

Получается, каждый второй россиянин — сталинист? Навряд ли. Народ не безумец, и возвращения террора вряд ли кто желает всерьёз, хотя оценочная фраза "Сталина на них нет" гуляет по умам и интернетам.

Очевидно, что своеобразная "ностальгия по Сталину" — на самом деле тоска по справедливому жизнеустройству (не в силе Бог, а в правде), в котором государство и призвано играть роль "помазанника". Иначе никакого оправдания институтам насилия, коим государство, собственно, и является, просто нет.

Государство, способное обеспечивать лишь личное обогащение касты чиновников и не способное действенно решать проблемы простого человека, достойно исключительно презрения и жалости. Спрашивается, зачем индивиду потребно государство, которое только использует его, однако не исполняет своих основных функций?

Если государство не обеспечивает достойного уровня жизни, не заботится о приличном образовании и доступном медицинском обслуживании, не дарит уверенность в завтрашнем дне и не защищает от хаоса жизни, не ставит перед человеком и его страной по-настоящему великих целей, то такое государство признаётся излишним и по сути фиктивным.

Уж лучше мама-анархия.

"Сталинизм" 49% россиян — это эмоциональная и интеллектуальная реакция на нынешнее несовершенство (мягко выражаясь) государственных институтов, не обеспечивающих удовлетворения элементарного права человека на достойную жизнь в её современном понимании.

У реального сталинизма как теории великих целей (например, торжества коммунизма), на фоне которых индивид есть какая-то малозаметная категория, стремящаяся к нулю, всегда была альтернатива: демократия по западному образцу с её либеральными ценностями. После Перестройки, в жутких пертурбациях строительства новой России, стремительно выяснилось, что индивид при демократии по-прежнему ничтожен, человек — всё тот же расходный материал истории, только государство ничем ему не обязано, и ничего ему не гарантирует.

Русский человек, воспитанный в сталинской парадигме, почувствовал себя обделённым и обманутым. Ему, даже при внешнем благополучии, не хватает символической фигуры Отца, небожителя, которому можно отправить письмо с жалобой на творящуюся вокруг несправедливость. И - вскоре обязательно получить ответ.

Саша ДОНЕЦКИЙ