Espresso от Саши Донецкого: Где-то внутри в каждом из нас есть бесконечный космос

Как это частенько случается с репортёрами, моё знакомство с питерским художником Евгением Михайловичем Орловым началось с курьёза.

В качестве ремарки: вообще-то, у нынешних журналистов не принято приплетать к персонажу, о котором пишешь или с которым делаешь интервью, отчество. Как-то это старомодно звучит, не по-западному. Однако Евгений Михайлович нынче празднует свой 60-летний юбилей, событие вполне символическое, а я ему, дядьке, умудрённому и с несомненными заслугами пред искусством северной Пальмиры, и по возрасту, и по опыту вполне в сыновья гожусь, так что на сей раз соблюду необходимый политес: Евгений Михайлович, так Михайлович, хотя  подлинные художники (на самом деле) между собой редко друг друга по отчеству величают, а чаще, извиняюсь, "говном", чем и гордятся, и это почитается за норму общения. Ну, вот такие у них, художников, нравы.

Так вот о давешнем курьёзе трёхлетней примерно давности.

Главред с утра, с озабоченным видом, не внушающим ничего приятного, мне и говорит:

В Псков из Питера какие-то нонконформисты пожаловали. Нужно выяснить, чего хотят? В общем исследуй диспозицию. Против кого бунтуют? Какого рожна им в Пскове надобно? С тебя репортаж или интервью. Вот телефончик...

Мои ещё не окончательно осыпанные алкоголем, как у Есенина перед встречей с Чёрным Человеком, мозги выдали какие-то обрывки сведений из истории: де, существовало в средневековой Англии такое сектантское течение, методисты там всякие, индепенденты, пресвитериане, хер их разберёшь, но причём тут Псков?

Да и северная столица? А-а, - думаю, - это, конечно, никакие не религиозные фанатики, а политики, юные и дерзкие, использующие расхожее значение слова "нонконформист": мы-де против большинства, комфортности, всей этой вселенской скотобазы потребления, ну, какие-то лимоновцы, одним словом заехали.

Поразительно, но об искусстве я в тот момент вообще не задумался, так поднаторел таскаться да тереться по разным партийным тусовкам, едрить их в одно место. Одним протестантом больше — другим меньше, думаю, всё равно путиноиды рано или поздно всех пересажают по кутузкам, чтобы меньше нигилизма всяческого пошиба по стране расползалось наподобие гриппа.

Ну, набрал нужный нумер на мобильнике. Кто там, думаю, на связи из местных непримиримых?

Бах! Натыкаюсь на знакомый голос, пожалуй, единственного в Пскове живого ещё, недобитого авангардиста — Толика Жбанова.

Тут-то до меня тупо и вяло допёрло, что нонконформисты эти, про которых главред  решил, что они новые радикалы из колыбели революции Псков к новым потрясениям приехали готовить, на самом деле просто художники. Но да, тоже не без революционных воззрений, не без радикализма, только исключительно на поприще актуального искусства и передовой авангардной культур-мультур.

Давай. Дуй в Сафьян, - командует Жбанов по трубе. - Мы тут уже тебя ждём. Печку топим.

Ну, поспешил я в Дом купца Сафьянщикова, что на Советской набережной, 9, в живописнейшем местечке старого Пскова. А морозище тогда стоял страшный, январь ясный и жуткий, аж трусы к ягодицам прилипали, как язык детсадовца к железной трубе качели, так что кружка горячего чая да обнимашки с круглой печуркой, внутри которой весело трещали дрова, были как раз кстати.

Ввалился в мастерскую, где властвовало солнце и полный художественный бедлам, то бишь беспорядок. Посреди мастерской основательный мольберт, и Жбанов, значит, картинки свои из загашников вытаскивает и демонстрирует мужичку, что пристроился в уголку у стола, чай хлебает, и остро оценивающим взглядом картинки сканирует.

Из окон мастерской Жбанова открывались великолепные виды на замерзшую Великую, на Троицкий собор, блестящий золотом купола, на развалины боевой башни, на церковь почившего в бозе монастыря Варлаама Хутынского.

Но слово за слово, и разговор оказался более чем серьёзным. Хотя, как позже оказалось, далеко не последним.

А тогда я включил свой старенький диктофон. И плёнка покрутилась.

Выяснилось, что Евгений Орлов, не кто иной как директор Музея нонконформистского искусства в Питере, и прочая, и прочая, и прочая, и его многолетний соратник по борьбе за торжество неофициального искусства — Николай Сычёв, внешне очень похожий на доброго Санта Клауса, ездят-колесят по северо-западу и ищут по городам и весям так называемое "современное искусство". Но не просто "современное", а чтобы самобытное, оригинальное, не похожее на столичное.

Главный критерий здесь, понятно дело, личный эстетический вкус куратора, его величество "формат", который, ясно, не в окулярах, а в мозговых извилинах и качествах серого вещества.

Тянет — не тянет та или иная картинка на нонконформизм?

И первое, куда они, Орлов с Сычёвым, сунулись, приехав в Псков, был, естественно, наш Псковский музей-заповедник.

А там — не поверите! - им от ворот поворот.

Господин Юрий Киселёв за всех скобарей всё уже давно решил.

Нету! - говорит, - в Пскове никакого современного, а уж, тем более, нонконформистского искусства. И не ищите!

Что за беда такая? - недоумевал Орлов. - Везде, значит, есть. А в Пскове — нету.

Каким-то хитрым способом, не знаю, видно, по своим каналам, вышли они на Жбанова, и какое-никакое современное искусство вдруг в Пскове обнаружилось! В мастерской Жбанова, то есть. И не только.

Искусство не наших современников, а именно современное искусство в его специфическом значении обнаружилось на тот момент в физиономиях трёх по крайней мере местных заклятых "друзей-художников": выше упомянутого Толика Жбанова, вечно ищущего один единственный точный художественный приём, Эдика Шарипова, всё старающегося свои бесконечные серии пейзажей превратить в абстракции, и Вовы Бердышева, в то время как раз "подсевшего" на творчество Марка Ротко.

Первое интервью - всё равно что вступительный экзамен: выясняются позиции собеседников, их кредо, темперамент, вокабуляр, обаяние, и вообще — человеческий потенциал и мировоззрение.

С чего начать? Стали выяснять границы понятий: а что такое, собственно, сегодня этот самый нонконформизм? Факт истории искусства или живое явление? Или тот же пресловутый "авангардизьм", опять же? Или, бля, долбаный андерграунд? Существуют они в природе вещей? Либо всё сожрал беспощадный молох постмодернизма? О чём вообще речь?

К общему знаменателю, само собой, не пришли, но стало понятно, чего ищет Орлов, в каком тренде (то бишь тенденции) двигается по миру — по Сибири, Америке, далее везде.

Наши местные "отщепенцы", Жбанов, Шарипов и Бердышев — пусть ни два, ни полтора, но на роли русских нонконформистов сгодились. Потому как их главное устремление на тот момент (сейчас всё выглядит несколько иначе) — противостояние галантерейному салону с его глянцевой пошлятиной, всему этому размалёванному декору, изначально линялому батику, резным киотам на заказ лукавых батюшек, открывающих, словно платные ватерклозеты, всё новые и новые церквушки в богоспасаемом граде Пскове.

Ну, поговорили, вроде получили умственное удовлетворение.

Чего вот никак не могу принять в современной журналистике, - поморщился Орлов. - Так это трескотни и какой-то безапелляционности тона. Вот так, и никак иначе! Куда-то все спешат, орут, суетятся, не успеваешь задуматься.

Точно, - согласился я, но это ж телевизор.

В общем, без ложной скромности заявлю, что интервью тогда вполне себе получилось, средненько, но не без претенциозности, без которой куда денешься? Хотя главред и удивился сильно, разочаровавшись, что нонконформисты, как оказалось, — это никакие не лимоновцы, и даже не английские протестанты, а просто-напросто художники, пусть и от слово "худо", как несправедливо полагает наш богоспасаемый народ.

Так, собственно, повторюсь, и началось сотрудничество между крепнувшим тогда движением "ПсковАрт" и, можно сказать, "мэтрами", кураторами и, - прости Господи! - культуртрегерами провинциальной России из Музея нонконформистского искусства.

Орлов с Сычёвым стали приезжать в Псков сравнительно регулярно, ну и участники движения "ПсковАрт", кто не совсем ещё скурвился на поприще салонного говна, потянулись в Питер, в Арт-Центр на Пушкинскую, 10.

То есть завязались творческие контакты.

За без малого вот уже три-четыре года художники "ПсковАрта" участвовали в нескольких масштабных выставочных проектах Арт-Центра на Пушкинской, 10, а главное заразились идеей сделать и свой маленький и скромный Арт-Центр на Советской, 9.

Много воды утекло, много чего случилось, комичного и не очень, однако роскошь человеческого общения не купишь ни шотландским виски, ни русской водкой.

Галерея современного искусства "Дом на набережной" уже открылась, и две любопытных выставки в её активе. И надо признать, не без участия Евгения Орлова, который не только советами помогает, но и подарил новой псковской галерее светильники.

Пусть с актуальным искусством у нас пока, откровенно говоря, туговато, отчего, приезжая с питерских арт-фестивалей, чувствуешь себя оглушённым и придавленным мощью и разнообразием столичных художеств.

Однако дело нонконформизма, живого и актуального, вопреки всему живёт и как-то развивается, вызывая даже некоторые информационные резонансы в местной прессе и электронных СМИ.

Что наш домик купца Сафьянщикова по сравнению с громадой питерского Арт-Центра на Пушкинской, 10?

Так, флигелёк. Дык, не Монмартр.

Зато место замечательное, и мне верится, иррационально, душеспасительно, что идеи, свежие и необычные, ещё народятся и воплотятся в дерзких художественных проектах.

Что касаемо "куратора провинциального нонконформизма", как в последнее время за глаза я стал называть Евгения Михайловича Орлова, так вот, по моим впечатлениям, он-то как раз и уверен более чем, что искусство — это не обязательно столицы, но и маленькие городки. Вроде Пскова.
Была же когда-то Витебская губерния, породившая гений Шагала и гений Ротко!

Сейчас начнутся пафос и банальности.

Главное — двигаться вперёд. Не останавливаться. Не оглядываться. Делать ошибки. Пусть даже в чём-то повторяться. Не без этого. Художники все друг у друга понемногу приворовывают идеи.

Орлову импонирует само слово "движение". Сразу возникает ассоциация - "движение за освобождение от косности мышления, от навязчивых пут дурно понятого академизма, от глянцевой заказухи без божества, без вдохновенья, от всего этого жрущего шашлык из собачины кабака вперемешку с пыльным салоном, набитым тупой декоративщиной — всеми этими глиняными слониками да крашеными свечами на комодах.

Лично мне Евгений Орлов помог поверить в себя, объяснив популярно и доходчиво (о чём я и сам, конечно, догадывался), что актуальное искусство намного шире и свободнее традиционных визуальных жанров, как-то: живопись, графика или фотография.

Актуальное искусство — это постоянная практика и концептуализация. А художник, артист — странный человек, шизоид, который экспериментирует с текстами, предметами и изображениями, харкая интеллектом на мнимые авторитеты, он ищет новые пути в искусстве, понимаемом как специфическая деятельность человека по преобразованию мира и себя в этом мире.

Сам мастер, правда, вполне сочетает житейскую практичность и высокие духовные устремления, он человек глубоко религиозный, и, если кому интересно, давно и по праву принадлежит к избранной, элитарной группе русских космистов, особого и потаённого направления в искусстве XX века, того самого космизма, что исходит от легендарного Рериха до не менее легендарного Смирнова-Русецкого, учителя Евгения Орлова.

Впрочем, это уже тема для другой статьи, а то и целой искусствоведческой диссертации. Так что закругляюсь, тем более, что колесо, круг, шар — любимые фигуры Евгения Михайловича: космическое тело (или, вернее, тела, звёзды, планеты, астероиды, искусственные спутники Земли), постоянно возвращают нас сквозь текучее время в надмирную Вечность.

Саша ДОНЕЦКИЙ.

Примечания:

1) Жбанов Анатолий, псковский художник-авангардист, представитель движения "ПсковАрт", член Союза художников России.

2) Шарипов Эдуард, псковский живописец и график, представитель движения "ПсковАрт", член Союза художников России.

3) Бердышев Владимир, псковский художник и дизайнер, член Союза художников России.

4) Шагал Марк, (фр. Marc Chagall), 6 июля 1887, Витебск, Российская империя — 28 марта 1985, Сен-Поль-де-Ванс, Прованс, Франция) — белорусский и французский художник еврейского происхождения. Помимо графики и живописи занимался также сценографией, писал стихи на идише. Один из самых известных представителей художественного авангарда XX века.

5) Ротко Марк, (англ. Mark Rothko), имя при рождении - Маркус Яковлевич Роткович; 25 сентября 1903, Двинск, Витебская губерния — 25 февраля 1970, Нью-Йорк) — американский художник, представитель абстрактного экспрессионизма, один из создателей живописи "цветового поля".

6) Орлов Евгений, петербургский художник, родился в Ленинграде в 1952-м году, учился в Мореходном училище, а затем в художественном училище имени В. Серова. С 1976 года занимался абстрактной композицией с Николаем Сычёвым. В 1977–1989 годах – главный художник фирмы "Сокол". С 1980–го по 1982 годы занимался росписью православных церквей Псковской области. С 1983 года стал одним из организаторов выставок Товарищества Экспериментального Изобразительного Искусства (ТЭИИ), ленинградского андерграунда. В 1987 году организовал первую выставку, посвященную тысячелетию Крещения Руси. В  Карелии познакомился с художником-космистом Борисом Алексеевичем Смирновым-Русецким, стал его духовным сподвижником и другом. Провёл совместно со Смирновым-Русецким цикл выставок русских космистов в Москве, Ленинграде, Стокгольме. Совместно с Сергеем Ковальским основал Музей нонконформистского искусства в Санкт-Петербурге. Является вице-президентом Товарищества "Свободная культура"/Арт- Центра "Пушкинская-10", директором Музея нонконформистского искусства. Куратор более 100 выставок художников "газаневской культуры", русского космизма и экспозиций молодых современных художников.

7) Персональная выставка Евгения Орлова "Надмирная тишина. Живопись" откроется в Большом зале Музея нонконформистского искусства 26 мая 2012  года в 17.00.