Могильщики эпохи. Как мы теряем Россию. Часть 5

Культурная контрреволюция

Проблема одна. Несмотря на все усилия бывших и нынешних "партнёров", с хунвейбинами у нас вряд ли складывается. У председателя Мао хунвейбины были настоящие, не фальсификатные, не фантомные, не только для отчёта по начальству и распила бабла. Поэтому распространившиеся в декабре по политической России страхи на предмет "новой ежовщины" и т. д. неактуальны — если какой-нибудь из новых Ежовых соберёт всероссийский видеоселектор и потребует завтра же посадить в ГУЛАГ 200 тысяч человек, то на следующий же день он получит соответствующий отчёт, поддержанный телекартинкой и списком мобильных телефонов задержанных врагов народа. Но это будут приписки.

Впрочем, потенциальные первые жертвы "культурной революции" — оппозиционные лидеры — тоже вряд ли найдут какой-то принципиально иной (без приписок) ответ. Их полная импотентность, несостоятельность и неспособность к координации не позволит им "склевать таракана". Более того, последние интеллектуальные достижения "подпольного демократического обкома" и его высокопоставленных идеологических марионеток убедительно доказали, что из такого ИНСОРа вообще ничего и никогда не вырастет. Кроме крапивы и чертополоха.

Мы рискуем оказаться в стране, в которой общество вдруг осознаёт, что вот уже несколько лет живёт при анархии. Власть грозная и авторитарная — а у неё в крупнейшем городе менты свергают начальника УВД. Оппозиция хочет распустить парламент и отложить выборы президента — а во главе её три старых клоуна, один молодой эстет и несколько бешеных хомячков, которым вряд ли перепадут даже деньги Госдепа.

Поэтому дальше будет работать то, что будет работать. А это вот что. Во-первых, хорошо раскрученный, развитый в информационном пространстве маховик агрессии и взаимной ненависти. Ненависти, заметим, превратившейся в мейнстрим. И это будет несомненный и сильный результат антикультурной революции — отмена всех и всяческих химер совести, расположения к людям, уважения к ним, готовности слышать чужое мнение и сопоставлять его со своим. А во-вторых, как только станет понятно, что страшный путинский режим у нас — потёмкинская диктатура, — так сразу же выйдут из тени диктатуры настоящие. Всякого рода Цапки и Квачковы без различия регионов, наций и наружностей.

Даром что последние высказывания на самом высшем уровне о результатах выборов 1996 года — это фактически санкция на квачковско-цапковский реванш. Слепленная на живую нитку из приватизации, ксероксной коробки, дефолта и Чечни российская стабильность, которую в 1999 году помогали возглавить Путину и силовики, и олигархи, и миллионы "простых людей", намного более хрупка, чем стабильность советской власти в 1991 году — и уж тем более чем российской монархии в 1917 году. За любой из узелков дёрни, особенно за такой, как результаты выборов президента, — сразу посыплется.

Крах стабильности приобретает лавинообразный характер, и в условиях полного саморазрушения всех элитных и оппозиционных претендентов на престол проходит "тендер" на самый радикальный вариант возмездия. Прежде всего возмездие направлено на "ненавистную и презренную власть". Но поскольку миф об "антинародной власти" полностью игнорирует реальную её структуру и историю, её реальную опору на народное большинство, её роль как стержня государственной стабильности на протяжении 10 лет, то "кара клептократам и их пособникам" неминуемо превращается в массовидный террор, направленный против лучших и самых обычных представителей общества. Происходит дегенерационный скачок, который в условиях начала XXI века вполне может стать последним скачком российской цивилизации в пропасть.

И угрозы, которыми шантажирует Владимира Путина бывший вьетнамский пленник Маккейн, — это не личные выпады в адрес ненавистного американскому ястребу политика. Понятно, что Каддафи — да даже и Саддам — обеспечивали своим народам очень плохой уровень жизни и очень несправедливую власть. Альтернативой чему оказалось уничтожение государственности и постепенное превращение этих ещё недавно таких неблагополучных стран третьего мира в совершенно благополучное поле, усеянное мёртвыми костями. Что касается Путина и России — то нам с ним, конечно, до Каддафи и Ливии во всех смыслах далеко. Но когда союз дураков и изменников выронит власть из загребущих ручонок и сдаст Путина вместе с Россией носителям новой, подлинной демократии — Цапкам, Квачковым, майорам Евсюковым и Доку Умаровым — то вот тогда падать будет гораздо дольше (потому что с большей высоты) и гораздо больнее. Так что даже мёртвых костей не соберёшь — чтобы усеять ими поле.

А между тем, на другой чаше весов, удерживая страну от подобной перспективы, мог бы лежать немалый груз. Составленный из тех самых результатов, о которых так много и так неубедительно говорят в последнее время сторонники власти. И главный из этих результатов — собственно люди. Те самые сотни тысяч или даже миллионы, которые за 12 лет путинской стабильности стали на ноги, научились думать, работать, принимать решения. Более того, есть и структуры — да, да, не удивляйтесь: администрации областей и городов, политические партии (ну, пока что одна), — в общем, многое всякое, и всему этому, чтобы лечь на весы, не хватает одного. Институционализации, простите за мой русский.

Гнилой и несостоявшийся политический класс не просто сдал Путину всю свою ответственность. Он при этом отобрал у миллионов людей право на инициативу. Он — и здесь, к сожалению, сам Путин задал процессу тон — лишил смысла и значения само понятие институтов власти, заменив их муляжами, чучелами власти и политики, озвучиваемыми и управляемыми из-за кремлёвской стены. К сожалению. К счастью, в среднем каждый из миллионов этих людей намного умнее и дееспособнее, чем самопровозглашённые кукловоды. Но, в отличие от кукловодов (которые у людей и институтов забрали всё, но отдали Путину), сам Путин, который ни у кого ничего не забирал, может вернуть политике субъектность. Навык общения с гражданами у Путина не делся никуда, ему нужно просто провести массовый рекрутинг. Пирамиду власти, которую он с таким трудом собрал в 2000 году, вовсе не нужно разбирать, а тем более ломать. Просто пирамида стоит гораздо устойчивее, когда опирается на основание, а вершина находится сверху. Третий срок Путина может стать новым этапом развития России. Но для этого будущий президент должен вернуть себе роль вперёдсмотрящего, поднятого на огромную высоту российской политической системы и опирающегося на её устойчивый каркас. И избавиться, наконец, от печальной судьбы титана, удерживающего на своей голове острие тяжелейшей, перевёрнутой вверх основанием государственной глыбы.

Роман Захаров.

От редакции. Предложенная читателям статья является заключительной частью единого текста. Первые четыре части читайте в авторской колонке. Мнение автора может не совпадать с мнением редакции Псковского агентства информации.