Рождественский сон.
Рождественский сон.Он, как всегда, быстро открыл глаза.
На часы можно было не смотреть. Он знал, что сейчас половина четвёртого.
В это время он просыпался всегда. Двадцать шесть лет прошло с тех пор. С того дня, как случилось это необъяснимое постоянное просыпание.
Хотя подспудно он понимал причину необъяснимого пробуждения.
Но сейчас ему было не до объяснений. Он повернулся на бок и протянул руку. И вздрогнул. Его не было! Не было рядом привычного нутбоока.
Ему стало страшно. И зачем-то в памяти молнией сверкнуло то, другое далёкое время, когда протянутая рука обычно упиралась в упругую грудь женщины. Как давно это было! Ему уже и не вспомнить. А ему и никогда не вспоминалось то время. А сейчас зачем-то всколыхнулось.
Была же когда-то семья и любимая женщина. И они ходили в гости к друзьям и принимали их в праздники. Была и дача, и автомобиль. Когда всё это началось? С компьютера. Да-да. С него. С той поры, когда его купили. Поначалу он не чувствовал никакой опасности. Ему было интересно проводить время с ним, постигать его тайны, открывать его новые возможности.
И жена не нарадовалась такому его поведению: приходя с работы, муж затихал, упирался в компьютер, не отвлекал её от повседневных житейских дел. А вот когда в доме появился интернет, всё пошло кувырком. Она почувствовало, что он стал совершенно другим, его ничто не интересовало. Он отошёл от семейных дел, забросил машину, дачу и сутками сидел в интернете.
Там у него появились новые друзья и интересы. Там у него была иная жизнь, отличающаяся от обычной, реальной.
Всё кончилось тем, что он не заметил, как остался без жены, дачи и автомобиля. Один в двухкомнатной квартире с нутбооком и двумя компьютерами. На одном содержал сервер с FreeBSD. Для самоутверждения он смастерил много лет назад и сайт. Потом забросил его за ненадобностью. Но домен для чего-то содержит. Есть у него и страничка в «Моём мире», где он пытался выставлять фотографии. Но вскоре и это надоело.
Он механически продолжал ходить на работу, благо и работа была связана с интернетом.
Сколько времени прошло с тех пор, как живёт в одиночестве в интернетовском мире?
Он пытался вспомнить и не мог.
Но зато явью проступил вчерашний день. Был светлый день - Рождество Христово. И он привычно кайфовал в инете. Он весело щебетал в Facebook, привычно появлялся в Life Journal и ВКонтакте, злорадствовал на ПЛН. Да мало ли тех мест, где он резвился, остроумничал, философствовал, злорадничал, ощущая полную свободу и вседозволенность! И ничто не предвещало того, что потом случилось.
Привычно роясь в инете, вдруг натолкнулся в ПАИ на Сашу Донецкого [ССЫЛКА].
Нет, не с проста он с некоторых пор полюбил Сашу.
Ему показалось, что он когда-то уже встречал похожее на то, как написал Саша. И не давало покоя когда-то запомнившаяся манера изложения.
Перебирал в памяти с юных лет запомнившиеся места. Лихорадочно мелькали в мозгу фамилии: Горький, Чехов, Зощенко? Нет. Не то.
Это начинало злить. Это теперь из-за страсти к интернету он перестал читать и следить за новостями культурной жизни. А когда-то некоторые обыватели почитали его за интеллектуала, знатока советской и российской прозы.
И, напрягая память и вороша багаж знаний, полученный в школьные и институтские годы, настойчиво вспоминал. И не мог найти то, что искал.
Он знал, что на любой вопрос можно получить ответ в интернете, но почему-то сегодня не стал искать ответа там, а взглянул на пыльные полки с книгами.
Лихорадочно открывал рассказы Горького. Он помнил содержание некоторых ещё со школьной поры.
«Старуха Изергиль». Есть сходство. Но не то.
Взялся за томики Чехова. И опять почему-то произвольно открылась «Ночь на кладбище. Святочный рассказ».
Он прочёл вслух: «Жизнь – канитель… - философствовал я, шлёпая по грязи и пошатываясь. – Пустое бесцветное прозябание…мираж…Дни идут за днями, годы за годами, а ты всё такая же скотина, как и был….Пройдут ещё годы, и ты останешься всё тем же Иваном Ивановичем, выпивающим, закусывающим, спящим… В конце концов закопают тебя, болвана, в могилу, поедят на твой счёт поминальных блинов и скажут: хороший был человек, но, жалко, подлец, мало денег оставил!...».
Он вновь поспешно открыл «Старуху Изергиль». «Долго говорили с ним и, наконец, увидели, что он считает себя первым на земле и, кроме себя, не видит ничего. Всем даже страшно стало, когда поняли, на какое одиночество он обрекал себя. У него не было ни племени, ни матери, ни скота, ни жены, и он не хотел ничего этого».
Закончив чтение, закрыл книгу и впервые за многие годы о чём-то задумался. Что-то робкое, ещё неосознанное, новое, начинало шевелиться в его интернетовском мозгу.
И он продолжал рыться в книгах, забыв о нутбооке.
Постепенно шевелящаяся в мозгу мысль приобретала ясные очертания. И сразу сверкнула молнией: «Ты неправильно живёшь!». Его оглушило. Он для чего-то открыл рот и сел на пол.
И так с открытым ртом сидел бессмысленно долго.
Вдруг поспешно вскочил, подбежал к нутбооку, схватил его и, спотыкаясь о разбросанные книги, помчался к застеклённой веранде. Открыл окно и с размахом бросил нутбоок вниз, на асфальт.
На душе полегчало.
Возвращаясь в комнату, заметил на полу листок «Роман-газета № 1 (277) 1963». На обложке красовался портрет молодого человека и значилось: «Александр Солженицын. Один день Ивана Денисовича».
Его охватила дрожь. Он ясно вспомнил тот рассказ, в юности потрясший его.
Все сорок семь страниц «Роман-газеты» отыскались быстро.
И он с жадностью, глотая слёзы и по-волчьи завывая, дочитывал до конца: «Засыпал Шухов, вполне удоволенный. На дню у него выдалось много удач: в карцер не посадили, на Соцгородок бригаду не выгнали, в обед он закосил кашу, бригадир хорошо закрыл процентовку, стену Шухов клал весело, с ножовкой на шмоне не попался, подработал вечером у Цезаря и табачку купил. И не заболел, перемогся. Прошёл день, ничем не омрачённый, почти счастливый».
Закончив чтение, заплакал, негромко, по-детски.
Вот и у него день прошёл почти радостный: он разгадал, откуда у Саши Донецкого взялась такая манера изложения.
Успокоившись, он начал поднимать разбросанные книги и ставить на место.
Из одной выпал листок бумаги, с двух сторон исписанный от руки в столбик.
«Здравствуй Псков, красавец мой любимый!
Шлю привет тебе издалека.
Ты, наверно, всё такой же тихий, нешумливый,
И живёшь по-старому, наверняка.
Как много видели твои седые стены,
Когда врагов ты натиск отражал …..»
И тут зазвонил мобильник.
Он нащупал его и открыл глаза.
Некоторое время лежал, пытаясь сообразить, что происходит, где находится.
Наконец, посмотрел на светящийся аппарат. Было 9:16. Звонил внук.
Он сообразил, что наступило утро 8-ого января.
Окончательно проснувшись, подошёл к столу и включил компьютер.
«Что за бредь приснилась! Такая дребедень может сниться только в рождественскую ночь», - думал он, дожидаясь пробуждения компьютера.
«Надо записать сон, пока не забыл», - продолжал он. Интересно, чем же закончился он? Буду ждать, может, и приснится продолжение». И сел за клавиатуру.
«Уже пора покупать iPad», думал он, нажимая на клавиши под мирное журчание компьютера.
