Герои современной России: о реабилитации инвалидов, призвании и дружбе народов – в интервью с псковским соцработником
Ума Ярсанаева уже более десяти лет работает специалистом по реабилитации инвалидов в Производственно-интеграционных мастерских для инвалидов имени В. П. Шмитца в Пскове. Сегодня она ещё исполняет обязанности заведующей отделением социальной дневной занятости, где проходят адаптацию, пожалуй, самые тяжёлые посетители мастерских. Именно здесь люди старше 18 лет с инвалидностью активно вовлекаются в социум, учатся, работают, осваивают многие жизненно необходимые навыки и умения. Им нужна особая поддержка, оказывать которую из года в год могут только исключительные, любящие сердца. Где искать мотивацию, чтобы каждый день героически давать своим подопечным вдохновение на жизнь, Ума Ярсанаева рассказала ПАИ в рамках проекта «Герои современной России».
Семья Ярсанаевых на слуху в Пскове: уже почти три десятка лет многие поколения с этой яркой фамилией проявляют себя здесь в абсолютно разных профессиях. Вот и муж Умы, хорошо всем известный в городе участковый Арслан Ярсанаев, приехал сюда из Дагестана по следам своего дяди и семью свою привёз. Но не только у него профессия героическая, его супруга, Ума Ярсанаева, тоже каждый день совершает множество маленьких подвигов, наполняя жизнь своих подопечных смыслом, радостью и уверенностью.
В любом возрасте они для нас дети
– Почему избрали именно эту профессию?
– В юности меня интересовала психология, а со временем я решила стать логопедом, поэтому поступила в Дагестанский государственный педагогический университет на факультет педагогики и психологии, на дефектологическое отделение. Моя специализация – учитель-логопед и педагог-дефектолог. До переезда в Псков успела поработать логопедом, а уже здесь меня из центра занятости отправили в мастерские воспитателем. С тех самых пор я как влилась в наш дружный коллектив, так тут и работаю.
– Какова сфера вашей деятельности и какие возрастные группы у вас занимаются? Какие социальные навыки прививаете воспитанникам?
– Если говорить о мастерских в целом, то у нас много отделений. В производственном отделении ребята стирают и гладят, на деревообработке делают деревянные игрушки, стульчики, столики, скамейки, ещё есть швейное и картонажное отделения, а также отделение растениеводства: там летом выращивают рассаду, а зимой делают свечи. Ещё есть тренировочное отделение, куда ребята приходят, чтобы определиться, какой вид деятельности им по душе. Наше отделение самое большое, у нас более 50 человек преимущественно с первой и второй группой инвалидности. Это более тяжёлые ребята, некоторым нужно прививать элементарные гигиенические навыки, кого-то нужно высадить в туалет, памперсы поменять и покормить. Здесь находятся подопечные в возрасте от 18 лет, есть даже такие, кому за 60, но они всё равно для нас дети.
Как правило, к нам приходят после того, как ребята оканчивают вспомогательную школу. Мы помогаем им себя занять, социализируем их в обществе, чтобы они чувствовали свою нужность. Даём им азы самых простых социально-бытовых навыков, чтобы они могли поддерживать свои потребности. Сначала мы их учим, а потом закрепляем знания, чтобы они всё это не забыли, поскольку у сорокалетних ребят очень быстро теряются навыки. В силу умственных и психологических нарушений у многих из них случаются эпилептические приступы, и они вынуждены принимать достаточно сильные препараты, которые действуют на их мозговую деятельность, и поэтому у многих кратковременная память.
– То есть вы учите их ходить в магазин, на почту?
– Основное занятие – это социально-бытовая практика. Сначала изучаем теорию, занимаемся хозяйственно-бытовой деятельностью, кулинарией, есть занятия и по развитию речи, чтобы они не забывали, как читать. Также есть творческие занятия с природными материалами – природотерапия, арт-терапия. Мы рисуем кисточками и трубочками, красками и пальчиковыми красками. Ещё есть у нас такой вид занятия, как ручной труд: можно с бумагой работать, можно делать поделки из пластилина. В основном все занятия направлены на то, чтобы наши ребята не теряли элементарные навыки и могли сделать самое простое, например подготовить открытку к маминому дню рождения. А вот за территорию мастерских мы не выходим. Но мы их здесь обучаем тому, как надо ходить в магазин, пользоваться деньгами и совершать покупки. Это и есть социально-бытовая практика. У нас такое социальное учреждение, что утром мы ребят забираем на автобусах, а после обеда их развозят по домам.
«Мама, я хочу ходить на работу, я там нужна»
– Были ли такие случаи, что кто-то из достаточно тяжёлых подопечных вырывался и достигал неожиданных результатов?
– Да, есть такие. Один молодой человек рос без поддержки родителей, и мы его несколько лет учили самым элементарным хозяйственно-бытовым навыкам. А теперь он живёт с сестрой и так хорошо всему научился, что из нашего отделения перешёл в хозяйственное. А ещё у нас в производственных отделениях были ребята, которые научились достаточно хорошо делать определённые операции и теперь ушли в свободное плавание.
– В такие моменты есть ощущение победы?
– Да, мы гордимся тем, что у них получилось, и не перестаём говорить отчаивающимся родителям, что любой навык вырабатывается постепенно. А некоторые думают: подумаешь, месяц не походим – что изменится?
У нас есть девчонка, которая дома не великая любительница помогать, а тут она хорошая помощница, хоть иногда и капризничает. Но мы в этот момент просто даём ей возможность отвлечься, например просто порисовать. Зато в другое время она очень многое успевает сделать вместе с нами: ту же стиральную машину заложит, поставит стирку, посмотрит, чтобы там были только светлые или тёмные вещи. Я специально звоню её маме и хвалю её. А она такая счастливая приходит домой и всегда говорит: «Мама, я хочу ходить на работу, я там нужна».
«За что им такое?»
– Как научить самостоятельности ребёнка с особенностями здоровья?
– Надо дать ему возможность, как и любому другому ребёнку, самому попробовать что-то сделать, пусть даже и ошибиться, но при этом подбадривать, если у него что-то не получается. Но не делать за него его работу, иначе он ничему не научится. То же самое и в нашем случае: казалось бы, что может быть проще, чем порезать овощи? Иногда приходится придержать руку, направить и дать возможность освоить этот навык.
– Говорят, что первые годы в профессии самые сложные.
– Поначалу мне было тяжело больше психологически. Когда ты застаёшь эпилептические приступы у ребят, ты бежишь им помогать и думаешь: за что им такое? В тот момент не особо ощущалась физическая усталость, потому что у нас достаточно короткий рабочий день.
– После стольких лет работы как вам удаётся оставаться сопереживающим человеком и сохранять эмпатию?
– Наоборот, чем больше работаешь с ребятами, тем больше стремишься успеть их чему-то полезному научить, потому что мы не знаем их дальнейшую судьбу. Хочется заложить им необходимую базу навыков, которая позволит им быть максимально самостоятельными, а главное, верить в себя. Если честно, когда они становятся взрослыми, это сделать гораздо труднее, потому что со временем ребята начинают терять интерес.
Тут без эмпатии и сопереживания невозможно работать. Это как и у учителя: душа черстветь не должна. А вот к профдеформации в нашей профессии я, скорее, отнесла бы больные спины. Мы, конечно, проходим курсы повышения квалификации, чтобы научиться детей правильно держать и поднимать, и у нас есть специальные приспособления. Но скажу честно, бывают нештатные ситуации, когда нужно экстренно оказать помощь ребёнку. Ведь здесь всё непредсказуемо: казалось бы, идёт молодой человек по коридору – и у него начинается приступ. Ты его хватаешь, чтобы он не упал и голову не разбил. В этот момент чаще всего можно повредить поясницу.
Не хотела бы делать работу, которая не приносит пользу
– Что самое сложное и самое приятное в работе?
– Из сложного, помимо приступов, бывают моменты эмоциональных всплесков и поведенческих проблем. Но мне труднее не столько работать с ребятами, сколько общаться с родителями. Они, конечно, хотят, чтобы мы максимально уделили внимание их детям, а бывает так, что ребята с более тяжёлыми нарушениями требуют больше времени. Часто бывает, что родителям нужно банально выговориться, чтобы их послушали. Это тоже иногда бывает психологически тяжело.
– Сейчас в мире распространены инклюзивные школы, где дети с инвалидностью учатся вместе с другими детьми в обычной школе. Это для них хороший опыт?
– Если у ребёнка с рождения есть свой тьютор, то это хорошо. В таких школах им есть к чему стремиться, когда они видят ребят, которые много умеют и знают. Но на данный момент у нас общество не до такой степени готово, чтобы у нас было много инклюзивных классов. В Пскове к этому опыту относятся положительно, потому что у нас много таких учреждений. Но есть же ребята, которые могут этих детей обижать. Это в большей степени зависит от учреждения и руководства. Нужно чаще разговаривать об этом с детьми. Мои дети, например, знают, где я работаю и чем важна эта деятельность.
– Некоторые люди выбирают профессию по уровню зарплаты, другие находят себя в любимом деле и реализуют свои таланты. Вы чувствуете отдачу от детей и их родителей?
– Больше всего, наверное, я чувствую эту отдачу от ребят. Я понимаю, что это им нужно. В последнее время я чётко поняла, что не хотела бы делать работу, которая не приносит пользу. А здесь мне как раз нравится то, что твой труд – это реальная помощь и родителям, и детям. В нашей организации нет случайных людей, а в нашем отделении большинство сотрудников работают не по два-три года, а лет по десять. Все работают от души: это призвание.
Дружно жить нам нужно!
– Остаётся ли время на хобби? Чем увлекаетесь? Быть может, любите путешествовать?
– Я люблю готовить, ездить каждый год на родину в Дагестан и на море. Это моё самое любимое времяпровождение летом. Там родители, семья… Конечно, скучаем. Но мы всё равно уже привыкли и любим Псков, хоть здесь и холодно. Когда ты приезжаешь в Дагестан, друзья и родственники часто спрашивают: «Может, погуляли – и хватит, пора домой?» И в этот момент я понимаю: всё, я уже псковичка. Я очень люблю свою родину, но, даже месяц побыв в Дагестане, я устаю от этого ритма жизни и хочу в свой тихий, спокойный, размеренный Псков.
– Вы сказали, что любите готовить. В меню преобладают национальные блюда? Какое самое любимое?
– Одно из самых любимых блюд называется хинкал. Тесто для него должно быть тонким. Мы готовим его на кефире с добавлением кукурузной муки. Из мяса используем только говядину, баранину или курицу. Обязательно приправляем ароматным томатно-чесночным соусом. Это просто объедение!
– Есть ли какой-то секретный ингредиент, позволяющий почувствовать аромат родины?
– Есть определённый рецепт хинкала, в приготовлении которого используют специальную ореховую траву. Я её привожу из Дагестана. А ещё мы обязательно везём с собой курдюк и сушёную колбасу. Конечно, всё, что хотелось бы, оттуда не привезёшь. А туда чаще всего везу ягоды – клюкву, чернику и варенье из шишек.
– За что цените ваш коллектив?
– Здесь люди имеют терпение и умеют любить ближнего, и это очень важно для наших ребят, ведь они особенно тонко чувствуют, что к ним хорошо относятся, что они нужны обществу.
А ещё, когда я только пришла на работу, я сразу почувствовала, что здесь нет разделения по национальному признаку. Ведь не секрет, что в обществе можно услышать: «Понаехали!» Но у нас в организации такого не было. Меня зацепило, что с первых дней, когда у нас организовывали корпоративы, заказывая меню, руководство всегда интересовалось, всё ли мне можно есть. Например, новогодние блюда заказывали, всегда учитывая то, что я не ем свинину. Для меня это тоже очень ценно.
– Вас как-то объединяет ваша община в Пскове?
– Да, мы собираемся по мере возможности. Многие ходят в мечеть, учат Коран, а по пятницам – в основном мужчины – собираются на молитву. В определённые дни бывают лекции для женщин, как нужно правильно общаться со своими мужьями, как вести хозяйство. Там много полезного рассказывают о том, как нужно мужчине вести себя со своей женой и как женщине нужно уважительно относиться к мужчине, что нужно свою жену каждую пятницу радовать. (Улыбается.) Мы поддерживаем друг друга, общаемся, собираемся семьями. Главное, что нужно понимать: мы должны дружить и уважать друг друга. Нет плохих наций, есть только плохие люди. И у нас в Дагестане есть очень много православных, есть много русских деревень. И нас здесь достаточно много. В Пскове обширная дагестанская диаспора, причём многие живут здесь давно. И нашей родни тут много. Мир очень сложен. Но я знаю одно: дружно жить нам нужно!
Я очень благодарна жизни за встречу с таким количеством хороших людей. Нужно только захотеть их увидеть, суметь принять помощь, расслышать подсказки. Всё зависит от твоего личного желания. А если люди рождаются другими – это даёт возможность нам через участие в их судьбе стать лучше, расти и учиться любить.
