«Я шагаю по Москве, как шагают по доске»: Семён Серзин представил в Пскове ещё один спектакль

Спектакль, конечно, ни о какой ни о Москве. Он об одиночестве, алкоголизме, неустроенности и таланте, который сценарист и поэт Геннадий Шпаликов не умел продавать. Эти четыре позиции можно расставить в произвольном порядке, они примерно равнозначны в деле доведения главного героя до края.

«Я шагаю по Москве» на 28-й Пушкинский театральный фестиваль привёз Семён Серзин и созданное им в 2017-м творческое объединение «Невидимый театр».

Семён известен псковичам по «Свидетельским показаниям», на которые зритель, по неизвестным даже режиссёру причинам – «может, у нас просто любят детективы», ломится с марта. Нетеатралам он, возможно, знаком по фильму «Человек из Подольска», а теперь ещё и по «Петровым в гриппе». Начало проката этой ленты в российских кинотеатрах совпало с псковской премьерой спектакля «Я шагаю по Москве».

Геннадий Шпаликов – не выдуманный персонаж, его знают даже те, кому это сочетание имени-фамилии ничего не говорит. Он знаком по фильму «Я шагаю по Москве», по песне, которую в финале поёт молодой Никита Михалков, по картинам «Мне 20 лет», «Я родом из детства», по его единственной режиссёрской работе «Долгая счастливая жизнь» и, может быть, по стихам.

«Почти никто не знает, что именно Шпаликов написал песню «Я шагаю по Москве», что он снял «Долгую счастливую жизнь». Мне хотелось, чтобы через спектакль об этом интересном, талантливом человеке узнали как можно больше людей. Признаться, я наткнулся на него совершенно случайно, потом обнаружил в книжном его дневник и захотел поделиться этим с людьми», - так вот просто Серзин ответил на любимый вопрос журналистов (после творческих планов, разумеется) «о чём ваш спектакль».

Не о времени, не об «оттепели», не о шестидесятниках, не о городе, не «о ностальгическом путешествии в прошлое», хотя в аннотации заявлено именно так, но это, по признанию Серзина, «рекламный ход». Потому что на Шпаликова («кто это?») не пойдут, а на ностальгию по Москве за ради бога.

«Мы не пытаемся заигрывать с эпохой, в спектакле всё-таки присутствует некое безвременье. Скорее, здесь речь о ностальгии по жизни, которая уходит. А Шпаликов замечательно отражает ту эпоху, время наивных надежд. Он герой наивных надежд, который хорошо чувствовал время, но никак не мог найти себя в нём. Мне было интересно с этим разобраться, особенно интересно разобраться с трагической судьбой», - кто шёл на романтичный «спектакль-путешествие» по Москве 60-х, были облиты ледяной водой из жестяного ведра.

Но вначале зрителя приманили на ту самую весёлую песенку «А я иду, шагаю по Москве», аккордеон Павла Чернейкина и открытую улыбку Евгения Серзина (брат Семёна), исполнившего роль Шпаликова. Потом встряхнули едкими обрывками стихов из дневников, основанных на самых что ни на есть реальных событиях, как это часто бывает в жизни, без счастливого конца. В 37 лет Шпаликов повесился на шарфе - и никакой романтики. Пусть не переживает никакой очередной надзор, в спектакле вместо этого словесно-костюмное многоточие.

Серзину с погодой повезло больше, чем Фокину неделю назад. Спектакль играли под открытым, но на этот раз почти чистым небом – во дворе театра, между основным зданием и мастерскими. Отличное, очень уютное, камерное пространство, которое непонятно почему не использовалось никем до того.

Семён рассказал, что ему и раньше приходилось показывать историю Шпаликова на улице – в Петербурге: «Наш театр отчасти поэтому и «Невидимый», мы используем нетрадиционные, нетеатральные локации. К тому же в этом случае ощущение открытого пространства добавляет нужные ощущения».

А нужные - это какие? Да просто «нужные» - у каждого свои. Кому не нужно, тот ничего не почувствует.

«Я от зрителя ничего не требую и ни к чему не призываю. Я ничего не хочу от зрителя. Он просто пришёл спектакль посмотреть, и классно, если спектакль в него «попал». Даже необязательно знать, кто такой Геннадий Шпаликов. Я и сам не знал до недавнего времени», - после этих слов Серзина все бывшие выпускники российских школ, натасканные на вопрос «что хотел сказать автор», как-то выдохнули.

Но если вдруг до спектакля захочется пробежаться по биографии Шпаликова в «Википедии», сдерживаться не надо. Думаю, после появится желание прочитать ещё и дневники - ну, если есть способность чувствовать что-то, кроме голода.

Сиденья амфитеатром, шесть опрокинутых светильников, газеты, костюм с рубахой на вешалке, перевёрнутый стул.

Геннадий Шпаликов метался по деревянным паллетам, разговаривал со стенами (больше не с кем), грелся под лампами и кричал в пустое ведро обрывки воспоминаний о долгой счастливой жизни, которой не случилось: «Чем лучше человек, тем хуже ему живётся», «Жизнь такая большая, а мы такие маленькие и ей плевать, что мы о ней думаем», «Не стоит преувеличивать своё место на Земле. Это никому не нужно».

На фоне наигрывал, завывал, вздыхал и свистел аккордеон (не подозревала, что инструмент способен издавать подобные звуки): «Не Мой Фронт», Бах и «чуть-чуть Летова».

Евгений Серзин мастерски переходил со стихов на прозу и обратно - так, что не сразу становилось понятно, где проходит склейка. В одну минуту демонстрировал невероятный спектр эмоций и состояний: плевался, пьянел и трезвел, почти плакал, сожалел, пел, засыпал и грустил. От такого жонгляжа у зрителей рябило в голове. Зато в конце был достигнут эффект окончательного раздрая, в котором пребывал и сам Шпаликов. Он говорил (писал) то про алкоголизм, то про детство и маму, то про друзей, то про неё в белом платье, то про лето в Москве и тополя. Удивительное умение складывать простые слова в яркие, ощутимые и понятные описания переживаний, города, прогулок, знакомств. 

«В этом случае моноспектакль, точнее один артист, - это важно, потому что речь о тотальном одиночестве Шпаликова, о его монологе через дневник. Но я всё же не интерпретирую это как моноспектакль», - пояснил Семён.

В самом деле, странно называть дневники моноспектаклем. Когда их пишут, не рассчитывают на последующую декламацию в зале. Но иногда это полезно и даже необходимо – узнать себя в чьих-то строках, почувствовать менее одиноким и более счастливым, чем тот, кто их писал.

Ну и финальное от Семёна в качестве отдельного бальзама на душу для меня и остальных: «К профессиональной критике я отношусь не до конца серьёзно. Если ты всё это будешь в себя вбирать, от тебя ничего не останется. Мне важнее мнение обычного зрителя».

Сегодня в 19:00 – второй показ, вы ещё успеваете.

Фоторепортаж со спектакля ищите здесь >>>