О потерянной литературе и поводах для оптимизма – в интервью с Иреной Панченко
Ведущий ПАИ-live Артём Татаренко пообщался с известным литератором и художником Иреной Панченко. И хотя эфир был посвящён Дню детской книги, затронутые вопросы оказались далеко не детскими…
В творчество – со школьной скамьи
– Что побуждает писателя заняться детской литературой? Что вас к этому подтолкнуло?
– Если говорить о моменте жизни, писать я начала в школе. По сути дела, все сценарии праздников писала я. Начала с елки: мне очень хотелось в наряде Снегурочки выйти на сцену. Я пионервожатую попросила: «Можно я выйду на сцену?» Она так на меня посмотрела: программа-то была составлена. И вдруг кто-то не пришел. И – прорыв! Она меня хватает: «Выходи!» Я в наряде из простыни (это были очень давние годы) прекрасно провела праздник. Ноги дрожали, но я нашла ход: сказала, что мы ждем Деда Мороза, и включила зал. Мои ребята-октябрята начали говорить: «Да, да!» И весь зал стал так же реагировать. Так что это был мой первый такой выход.
– Тогда вы были сама ребёнком и начали писать для детей.
– Да.
– А как в уже взрослом возрасте определить, что будет интересно детям? При этом не опуститься на их уровень, но трансформировать свое сознание под детское – как это происходит?
– По первой профессии я учитель.
– Это помогает?
– И мало того, пионервожатая. А пионервожатая (в дальнейшем директор Дома пионеров) – это мастер на все руки. И писать я уже тогда начала, со школы, но полноценное детское творчество началось, когда появилась дочка.
– То есть вы для дочки стали писать?
– Для дочки, про дачу. Дальше: я очень любила животных и писала сразу и прозу, и стихи про животных. Поэтому человек, по сути дела, в творчество должен войти со школьной скамьи.
Мне выпало жить в счастливое время. Это был конец 50-х, и в литературу я входила, знакомясь с творчеством в том числе самых известных зарубежных авторов. Я читала напролет, и маме я благодарна на всю жизнь: она разрешала мне читать при керосиновой лампе. Они все ложились спать, а я читала книги, и мне никто не препятствовал. В школе были раздвижные парты, я через щелочку читала книги из библиотеки. Учитель подходил, забирал книгу, но потом я помогала библиотекарю – мне эта книга возвращалась. Так что я читала непрерывно. Наверно, это главное.
«На тебе, боже, что нам негоже»
– Сейчас мне хочется с печалью сказать: 90-е годы прошлись по детской литературе особенно жестко. Закрылись издательства, остались только типографии, но типография не имеет задачи издать полноценную книгу, у них главное – деньги. И в результате исчезла как разновидность творчества критическая литература. Я работала в Лениздате, в псковском отделении Лениздата недолго работала, но ни одна книга не проходила без рецензии, ни одна! Сейчас это вообще упразднено. Возможно, в каких-то московских издательствах это и осталось, но в целом исчезло. В результате это первое, что разрушило литературу.
– Детская литература – это менее коммерческая история, чем другие жанры?
– Простите, сейчас вся литература коммерческая, за редчайшим исключением.
– То есть монетизировать детскую литературу сложнее, чем детектив, драму?
– Знаете, это особые люди, которые могут подойти к детской книге и ее проанализировать, потому что для этого надо на время самому стать ребенком. Это не каждый может. А самое главное, профессия критика осталась невостребованной. И поэтому сейчас на тебе, боже, что нам негоже. Деньги есть, карман богатый – все, книга может быть издана. У нас разрушается высокое звание литературы.
Мне довелось узнать, кто сейчас претендует на премию нашего комитета по культуре лучшей книги: там одни только публицистические произведения, они не имеют отношения к художественной литературе.
– Прагматичный век.
– Например, написать биографию своей семьи. И такие книги мне приходилось редактировать, и я всякий раз останавливалась на том, что если каждый будет писать и потом обращаться в комитет по культуре: «Издайте нас», – так, простите, что у нас будет за литература? Пишущих много, но как пишут – мы можем судить по сетям: что на «Фейсбуке», что во «ВКонтакте».
– Наверно, действительно нужна разумная, грамотная критика, чтобы ты, прежде чем открыть книгу, мог получить описание, соответствующее действительности, то есть объективную оценку. Сейчас же это, скорее, рекламные тезисы, которые размещаются на книгах независимо от их качества.
– Да.
– Получается, взвешенный анализ не нужен издателю и писателю, хотя, наверно, это мощный фильтр для читающих людей.
– Так вот этот фильтр начисто исчез. Я хочу сказать и другое: казалось бы, электронные сети – благо. Что происходит на «Стихи.ру» и на «Прозе.ру», во «ВКонтакте», на «Фейсбуке»? Каждый день появляются новые произведения. Я тоже захожу в эти сети, и для меня это как электронная книга. Но уровень-то какой? Все во имя лайков.
Дело в том, что нет слова критики, и если где-то кто-то написал критическое замечание – все, это враг номер один, вы понимаете?
– Если не ошибаюсь, в прошлые века это было совершенно нормальным: когда появлялась новая книга автора, его коллеги иногда достаточно едко и сурово отзывались, причем даже о великих людях – Пушкине, Достоевском, Гоголе – всегда какие-то были высказывания.
– Критика была двигателем культуры, литературы. Но, к сожалению, нынешние веяния полностью разрушают литературу. Скажу и другое: редкий случай, когда кто-то пишет для детей.
Поколение без советчиков
– В Псковской области сейчас много людей, которые занимаются детской литературой?
– Вы зайдите в магазин «Книжица» – он в центре города и самый объемный по литературе. Там есть книги старых, советских авторов в прекрасном издании. А где литература сегодняшнего дня?
– Согласен. Мои дети-школьники с трудом удерживаются в рамках школьной программы: если раньше мы читали гораздо больше и этот список был шире, чем школьная программа, сейчас они еле-еле справляются. И мне кажется, это взаимосвязано: присутствуют классические произведения, попавшие в школьную программу, их заказывают, за них получают деньги. Найти что-то другое сложно. Компьютер, телефон, телевизор забрали большую часть пространства восприятия детей.
– Совершенно точно. Я в «Книжицу» захожу и спрашиваю, какую литературу читают, какую литературу берут больше всего. Вы знаете, от молодых, особенно девушек, до совершенно пожилых людей берут в основном маленькие брошюрки про зарубежную любовь. Я говорю «зарубежную», потому что авторы-то в основном из-за рубежа. У меня даже знакомые есть, которые приходят в библиотеку, приносят целый пакет книг и с утра до вечера читают эту галиматью.
– Получается, детская литература на данный момент удел энтузиастов?
– Да.
– Может ли это изменить? Есть же такой возраст, когда ребёнок ещё совсем маленький, а родители ему что-то читают, чтобы заснул.
– Слава богу, что все-таки издают русские народные сказки. Потому что это основа основ: это, во-первых, художественность, во-вторых, знание нашей истории через сказку, то есть очень важно, что эти книги издаются для детей. Но полностью исчезли книги (я сужу по нашим магазинам) книги о школе, о школьной жизни ребят. У меня есть повесть о школьной первой любви, но я никак не могу выделить время, чтобы ее доработать. Когда я бываю на встречах с подростками, вы знаете, как им нужен совет? А книга – советчик. Этого не стало. Целый пласт литературы исчез. Причем советчик в чем? Именно в отношениях мальчика и девочки, в отношении первой любви. Ведь все настолько упростилось, что становится не то что страшно, но как-то тяжело смотреть на молодежную среду.
– По-моему, в кино то же самое происходит. Раньше было много интересных школьных фильмов для школьников, а сейчас они фактически исчезли.
– Школа – это отношения ребят. Назову даже фильм «Тимур и его команда»: сколько десятилетий он был любимым для многих поколений подрастающих!
Время графоманства
– Вы задали вопрос, сколько пишущих для детей в Пскове.
– Да, сколько?
– Я могу назвать Татьяну Рыжову: она пишет и для детей интересные рассказы и стихи. Прекрасный поэт – Людмила Тишаева. Чем она мне особенно дорога – тем, что она как раз для ребят на поэтическом уровне пишет все о теории поэзии. Прекрасную книжку она уже издала и продолжает эту работу. Кого еще могу назвать? Наталью Лаврецову: у неё есть одна или две пьесы, которые касаются именно детского возраста.
– В основном женщины. Раньше детскими писателями зачастую были мужчины (Кир Булычев, Носов). Получается, немножко меняется подход?
– Возможно, это случайность. Наталья Лаврецова училась на высших литературных курсах, так это и годы были другие, когда литература еще не была разрушена до конца. Сейчас просто упадок какой-то – именно оттого, что ушло творчество, а стало просто графоманство в большом количестве. Я, может быть, немножко преувеличиваю, но мне приходится много читать.
– У вас есть с чем сравнить, да?
– Есть, да, потому что иногда рецензию просят написать.
– А есть ли выходы из этой ситуации?
– Выходы есть. Во-первых, школа перегружена, и поэтому бывшие когда-то почти в каждой школе литературные кружки исчезли. За несколько лет до коронавируса в 24-й школе вместе с великолепной учительницей, которая очень пестует творчески одаренных ребят, Светланой Ивановной Магерой мы открыли литературную гостиную. Сразу стали приходить писатели, встречи были очень интересными. Жаль, прервалось, но я думаю, что потом возобновим. В 23-й школе та же Татьяна Рыжова тоже ведет литературный кружок.
Я сейчас скажу о результатах. У нас есть очень важная отдушина для школьников – это сначала ежегодный областной, а потом всероссийский праздник «Мой Пушкин». Это находится в ведении Дома детства и юношества «Радуга». И вот этот фестиваль собирает творчески одаренных детей со всей страны, на него приезжали даже с Сахалина. Сейчас, вы сами знаете, все несколько ограничено, но тем не менее охват широкий. И очень важно, что это сохранилось.
А я застала время и сама в этом участвовала, когда на берегу Сороти были не только поэтические – там занимались творчеством разнопланово – лагеря в палатках. Это сейчас исчезло. А ведь это настолько романтично, настолько захватывает ребят! Все это исчезает.
– Вы правы, определенный навык должен сформироваться в юном возрасте, и если этот период пропустить, можно упустить этот шанс навсегда.
– Нет, навсегда пропустить не получится. Просто это, получается, «пропуск», чтобы стать профессионалом. А графоманов сегодня хватает.
Поводы для оптимизма
– Может быть, есть и оптимистичные нотки?
– В такой праздник я пришла не с пустыми руками. Захватила на всякий случай одну из своих детских книг «Подкова счастья». А вот эта кассета издана в прошлом году по итогам уникальной очно-заочной школы юного поэта и прозаика (такие школы, насколько нам известно, существуют только в Рязани и в Пскове). Это тоже организуется в Доме детства и юношества «Радуга», я уже 15 лет веду там занятия. Конечно, коронавирус и здесь очень сильно повлиял. Поначалу у нас было до 40 человек, из разных районов приезжали в Псков: мы проводили занятия – по диагонали довольно большого зала стояли столы и сидели с двух сторон дети. Это, во-первых, общение, во-вторых, они получают теорию, в-третьих, они самовыражаются, что очень важно, они друг перед другом выступают, защищают свою позицию. Вот этому я посвятила одну из этих книг. Это кассета. Видите, они все имеют одинаковое оформление.
– Они продолжают друг друга или просто объединены общей тематикой?
– Они объединены в первую очередь тем, что это не все ребята, которые учились и учатся сейчас в очно-заочной школе. Но в течение 15 лет у нас уже был опыт. Мы издавали три книги в 90-х годах – в самое трудное время мы вместе с «Радугой» издавали книги. Это знак, что это единое: ISBN.
Что меня радует? Вы знаете, дети, которые занимаются в школе, уже прозаики и поэты. Творчества родник неиссякаем. Ученики школы, кого я смогла разыскать во время коронавируса в Питере, в других городах, и плюс те ребята, которые сейчас еще учатся, будущие выпускники (это двухгодичная школа) опубликовались в этой книге. Вы бы почитали. Это уже творчество людей, понимающих, что такое проза, что такое поэзия.
– Это интересно. И шансы, что дети продолжат этим заниматься потом, высоки.
– Да. Я не буду касаться взрослых поэтов, которые, может быть, на пути к вступлению в союз, но хочу сказать еще о двух книгах.
Григорий Романов. Он учился уже лет пять тому назад, уехал в Питер, там закончил университет, не бросил поэзию и прозу. Вот его поэтическая книга. Она первая, которую я ему издала. Но он лауреат уже нескольких всероссийских фестивалей – видите, в оформлении: «Литературная газета» (публикация).
– Серьезный литератор.
– Да. Я полагаю, что он уже не бросит это. Но это снова школа, где великолепный педагог. Это наши Писковичи.
– И наверно, вовремя полученное признание дорогого стоит.
– Да. Но я хочу показать еще другую книжку. Это девочка Полина Михненко, ученица 26-й школы, ППК (Псковский педагогический комплекс). Так вот, книга «Я ищу свой путь». А девочке, когда я ее издавала в 2020 году, было 15 лет. Да, ее надо было редактировать, это вне сомнения, но она имеет свою точку зрения, она вступает в полемику, и я очень рада, что мы можем говорить на равных. Вот Полина Михненко будет поэтом, как и Григорий Романов. Надеюсь, что когда-нибудь мы его примем в союз. Причем Григорий – молодой поэт: ему всего сейчас 25 лет. А Полине сейчас, получается, 16.
И ещё одну книгу покажу: тут более взрослый автор. Книга тоже выпущена в прошлом году. Я вместе с общественной палатой провела фестиваль «Славим воинское братство». И снова кто откликнулся? Откликнулись школьники и ребята из очно-заочной школы. Здесь есть не только обучающиеся в школе, но и другие. И причем очень серьезные произведения, но на определенную тему: это не то, что душа просит, а то, что они написали, в свое время выполняя задания, которые я давала, и все прочее. И понимаете, это очень продуктивный путь. Но этим занимается Дом детства и юношества «Радуга». В свое время занимался Молодежный центр, у них еще есть какой-то конкурс, но они почти не приглашают писателей, а это тоже важно.
– Конечно, на определенном этапе должен помогать наставник.
– Поэтому я очень довольна, что «Радуга» все-таки приглашает в жюри и наших писателей.
– Получается, есть поводы для оптимизма. Большое спасибо за то, что вы проводите эту работу. И будем надеяться, что те, кому вы прививаете чувство литературы, потом в свою очередь передадут эту эстафету. Мы всегда были самой читающей страной мира, всегда этим гордились, люди говорили на хорошем литературном языке. Остается надеяться, что эти времена вернутся.
– Если школы не повернутся к литературному творчеству, потом редко кто-то сможет пройти быстро путь становления профессионалом.
