Почему говяжью вырезку и свиные сосиски рекламируют, а исторические места - нет

С 29 марта 2021 года распоряжением губернатора Псковской области выход на лёд Псковского, Тёплого и Чудского озёр запрещён. Неплохой сезон зимней рыбалки выдался для псковских рыболовов. Сегодня расскажу о рыбалке из серии «Бывает, что и не клюет». Для достойного завершения зимнего рыболовного сезона в субботний мартовский день мы отправились на Тёплое озеро в деревню Пнево. По последнему разрешённому льду наша команда туда ездит уже не один десяток лет – уж очень запоминающиеся рыбалки там бывают. В это время плотва (и не только) огромными стаями начинает перемещаться из глубин Чудского озера к местам предстоящего нереста – в многочисленные заливы Тёплого и Псковского озёр. Клёв серебряной рыбки в эту пору там бывает просто волшебный. И не только плотва радует, на крючки рыболовов попадаются и сопровождающие её хищники – судак, щука, налим, окунь.

Сказка от смоленских рыболовов

Дорога на Самолву и до Пнево на удивление была и ровная, и ещё твёрдая, негрязная, так как было 4 градуса мороза. Кроме нас на берегу ещё никого не было. Попутно с нами ехали в этот край ещё 3-4 машины, но куда-то отвернули – то ли в Чудскую Рудницу, то ли в Путьково, а может, и в Кобылье Городище. Два года мы здесь не были. Я, как и большинство моих товарищей, атеист, но всегда, когда бываем в этой деревне, обязательно заходим в местную часовню. Она настолько красива, что не восхищаться ею невозможно, словно из русской сказки она явилась и всегда очень по-доброму приветствует всех приезжающих. Молитв из нас никто никаких не знает, но тёплыми словами благодарности всегда вспоминаем создателей этой красоты – Александра Захаровича Мосалыгина и его товарищей из Смоленска. С Александром мы даже знакомы, не раз встречались на льду Тёплого озера, но в последние годы что-то его здесь не видать было. Около двадцати лет назад они вложили свои средства, а главное душу, и построили в Пнево на берегу озера изумительную по красоте часовню. Она всегда открыта, там чисто и светло. Дневной свет, проникающий внутрь через витражные окошки, оживляет скромный внутренний интерьер и придаёт ему и таинственность, и торжественность одновременно. За часовенкой ухаживают местные жители, спасибо им огромное, за это им в помощь мы всегда оставляем небольшую денежку.

Неклёвый день?

На озеро вышли по каналу и направились к границе. Лёд уже незимней толщины – чуть больше чем полшнека (около 30 см). На то оно и Тёплое озеро – сильное течение быстро лёд подмывает. На эстонской стороне – ни одного рыбака, знать, там уже действует запрет выхода на лёд, эстонцы - народ дисциплинированный. По рыбе – грустно. Ехали за чудской плотвой, которая в эту пору здесь бывает великолепной, но так её и не увидели. Ни одной! Лишь у одного рыболова (на всём озере возле нас было двое незнакомцев, да на берегу чуть позже показалось ещё трое) три плотки были пойманы на мормышку.

Но повсеместно присутствовал окушок, правда, размером почти такой же, как и на Псковском озере, – редкие экземпляры до 150 граммов добирались. Хватал он блесну весело – в одной лунке я ровно десяток поймал, в другой – семь штук, было и много пустых лунок. И ещё подловил полосатых, когда переместился вдоль пограничных вешек с полкилометра на север, - в первой же лунке на мормышку пять окуней, пара ершей и один добрый трёхсотграммовый горбач подцепились. А вот кто удивил, так это ёрш. Таких толстых, жирных ершей, кроме как в Пнево, я нигде не встречаю. Поймал я на мормышку штук пять «пучеглазых колючек», так две из них крупнее окуней оказались, в них не меньше чем по 150 граммов было. Лет 15 назад здесь же, в Пнево, мне и вовсе рекордный ёрш попался – 18 см длиной и 210 граммов весом – до сих пор он занимает первое место в книге рекордов на сайте псковских рыболовов «Псковфишинг». Знатные здесь ерши, ничего не скажешь.

Если у меня ещё хоть что-то поклёвывало, то у товарищей дела обстояли гораздо хуже. За весь день каждый из них словил не более чем по десятку окушков да столько же ершей. Не этого мы ожидали от Тёплого озера. Но в этот день, наверное, везде рыба капризничала. Звонил Игорь Владимирович, знакомый из Колы. Он со своим семейством тоже собирался приехать в Пнево, но почему-то передумал и отправился в Ветвеник. На «клёвый» второй километр они не смогли добраться – второй залом разошёлся на восемь метров, притом лёд разорвало утром, когда кое-кто из рыболовов уже был на той стороне. Но напротив деревни Зигоска (1 км южнее) разрыва ещё не было, и все благополучно перебирались к берегу. У Игоря и его компании с рыбкой дела тоже не ладились. Говорит, одни ерши клюют и, мол, понятно, что на семиметровой глубине ничего другого и не могло быть. Но это как знать, раз на раз не приходится.

Удивительный собеседник

Раз такое дело, то наметили рубеж: до 14 часов - и хватит такой рыбалки. Хотя сколько раз бывало, что здесь целый день ни шатко ни валко, а часов с шестнадцати начиналась настоящая весенняя «раздача». Но коллективное решение было принято. Оставалось ещё около часа, и я решил идти к берегу, сверлить лунки и пытаться найти свою рыбу. Через 300-400 метров я свой маршрут подкорректировал и, приметив берегового рыбака, решил взять курс на него, а подойдя к нему, разузнать, что здесь да как. На всём пути я просверлил с десяток лунок, но ни в одной из них так и не услышал ни одной поклёвки.

А вот с рыболовом, сидящим в 150 метрах от берега, очень любопытная встреча произошла, интереснейшим человеком он оказался. Виталий, уроженец Пнево, 60 лет, проживает и работает в Пскове, сюда регулярно наезжает по выходным. Александра прекрасно знает – это того, который из Смоленска. Оказывается, наш общий знакомый ( Александр из Смоленска) наезжать сюда почти перестал – то ли бизнес не отпускает, то ли недавно появившееся более сильное увлечение. У него там теперь личный самолёт, он освоил пилотирование, а потому теперь другая стихия им целиком и полностью завладела.

Виталий оказался великолепным рыболовом, да и как по-другому, если родился в столь таёжном и рыбном месте. Пока я с ним разговаривал, а беседовали мы никак не меньше десяти минут, он тягал одного за другим окушков, клевало у него беспрерывно. Глубина здесь была около двух метров, и ловил он на маленький яркий зелёно-жёлтый балансир. И очень ловко у него получалось. Ещё когда я только подходил, он, поняв, что я направляюсь именно к нему, встал с ящика и быстренько собрал всю рыбу со льда. Но пока я шёл последние 150 метров, за это время ему пришлось отцепить ещё несколько рыбин с крючка, и их он уже не убирал, а бросал на лёд. Я спросил его, как так ловко у него получается. Как вы находите правильную лунку, с какой сразу уходите, а на какой задерживаетесь? Как вы, местные рыболовы, определяете – «хорошая» эта лунка или нет? И Виталий, держа в руке можжевеловую удилку (для меня это почти всегда показатель «высшего пилотажа»), рассказывал, показывал и продолжал набрасывать на лёд окушков. Прежде чем он остановился на этой лунке, уже с десяток их проверил, а заработала лишь вот эта. Балансир – это сугубо личное предпочтение, на него, по его мнению, всегда лучше клюёт, чем на блесну, удаётся быстрее раздразнить окуня, и потом у блесны всего один зацеп, а у балансира – три. Мы, мол, как делаем, как лунку облавливаем – сначала опускаем балансир до дна, подбрасываем там его семь – десять раз, если поимки или признаков клёва нет, то подматываем одну прядку вверх. И объяснил, что такое прядка, это один оборот лески вокруг сучков на можжевеловом удилище, такое природное мотовильце, в его случае это примерно 30–35 см. И опять семь – десять подбросов. И если нет признаков, такими ступеньками поднимаем балансир до самого льда, а потом так же, по одной прядке, опускаемся вновь до дна, каждый раз продолжая подбросы. Чаще всего поклёвки следуют именно в процессе опускания. Но бывает, что нет ни ударов, ни царапаний, и тогда, прогнав балансир безрезультатно вверх-вниз, с этой лунки уходим. И так к следующей, к следующей, пока не встретится лунка с окунем.

За 10-15 мин. разговора мой собеседник выудил не менее тридцати полосатых рыбок, попадались и хорошие пузатые экземпляры граммов к двумстам, но в основном были такие же, как и у нас. Я рассказал про свой улов, про своего единственного горбача и спросил: «А у вас крупные попались сегодня»? Виталий, как-то не очень охотно, но всё же признался, что да, три-четыре штуки неплохих окуней имеется. Но каких «неплохих», он уточнять не стал, да и мне допрашивать с такой скрупулёзностью было неудобно. Рассказал ещё, что по первому льду очень даже приличных окуней он здесь же ловил, килограммовые экземпляры были не редкостью.

Много о чём я ещё хотел расспросить Виталия: о местных жителях и их житье-бытье, о рыболовном промысле, о соседстве с пограничниками и пр. и пр. Но время поджимало, товарищи уже должны были быть на берегу, и заставлять себя ждать очень неудобно. Поблагодарил собеседника и, распрощавшись, почти бегом направился к стоянке.

А мы проезжаем мимо, и мимо, и мимо

Обратная дорога оказалась очень познавательной. Во-первых, я рассказал товарищам о сегодняшней встрече с интересным рыболовом. Как и для меня, для товарищей способ обнаружения окуня в лунке оказался откровением. Во-вторых, так рано из этих мест мы ещё никогда не возвращались, а потому решили заехать в Кобылье Городище, посетить памятные места Ледового побоища. Давненько мы там не бывали. Подъезжая к столь знаменитому историческому месту, я рассказывал и показывал на местности, делясь недавно приобретёнными и совершенно новыми для меня знаниями истории Ледового побоища: и о месте битвы (на берегу, а не на льду), и о захоронениях русских воинов и лошадей, и о Вороньем камне (и не камень это был в прямом понимании, а гигантская глыба тёмно-бурого песчаника, её основание до сих пор имеется). И всё это - рядом с дорогой, в сотне метров от неё. Товарищи слушали с любопытством и даже с недоумением.

В Кобыльем Городище всё как и прежде – церковь Михаила Архангела в дремучих строительных лесах, огромный крест-памятник могучей грудью встречает злые ветры, часовенка святому Трифону крепко впилась и надёжно стоит на огромном валуне, суровый бронзовый взор Александра Невского устремлён на запад. Ничего, на первый взгляд, не изменилось. Кроме одного. Кладбище возле храма разрослось до поражающих размеров. Столько и жителей-то в Самолвовской волости никогда не проживало, сколько там захоронено. Видать, не всё равно, где покоиться человеку, вот он сюда в последний путь и напрашивается. Но странно: кладбище что, безразмерное? За оградой кладбища уже больше могил, чем внутри нее. К речушке Кобыленке не подъехать, к берегу озера тоже. Да и земля здесь не простая, а особо охраняемая территория Ремдовского заказника. Наверное, какие-то разрешения на это всё же имеются, не могут же покойники нарушать законы живых.

Интересная экскурсия получилась. Я благодарен Игорю Владимировичу Гладких, краеведу и знаменитому жителю деревни Кола (в 10 км от Самолвы), поделившемуся материалами своей работы об Александре Невском, о научной экспедиции генерала-учёного Георгия Караева в 1958-1961 годах, достоверно установившего место Ледового побоища, о музее в Самолве, о кавалерах ордена А. Невского, сражавшихся с фашистами в этих местах. И всех нас удивляет, почему столь скромна информация об этих важнейших исторических событиях и памятных местах. Почему о говяжьей вырезке или свиных сосисках вдоль всех дорог нас информируют огромные рекламные щиты, а о месте исторического подвига лишь скромные дорожные знаки? А о местах захоронения русских воинов, о Вороньем камне – вообще ничего, но ведь они совсем рядом с дорогой находятся. И все мы, ничего не ведая, едем мимо, и мимо, и мимо.

Кстати, 1 апреля в 17:00 в Центральной городской библиотеке Пскова состоится встреча с участником экспедиции генерала Караева, создателем музея «Ледовое побоище» в деревне Самолва, писателем, учёным и путешественником Владимиром Потресовым. Интереснейшее мероприятие намечается. Я схожу обязательно.

Другие материалы автора читайте здесь. Размышления Николая Бесклёвного о том, кому мешают рыболовы-любители, - здесь.