О задачах и сроках цифровизации в Псковской области – в интервью с Денисом Матвеевым
Автор и ведущий проекта ПАИ-live Александр Машкарин в эфире очередного выпуска пообщался с начальником управления цифрового развития и связи администрации Псковской области Денисом Матвеевым. Речь шла о цифровизации экономики, здравоохранения и прочих государственных сфер, а также о доступности интернета и мобильной связи для жителей региона.
Это бизнес
– Начну разговор с недавней прямой линии губернатора Михаила Ведерникова на ГТРК «Псков». В эфире были вопросы, которые касались сотовой связи, и подозреваю, что из тех двух тысяч вопросов, которые остались за кадром, какая-то часть тоже касалась и сотовой связи, и интернета, потому что в нашем регионе это вечные вопросы. Я прав? Сколько таких вопросов и про что они?
– Когда началась прямая линия, первый вопрос был как раз о стационарном телефоне в ФАПе. Это говорит о том, что это востребованный вид обращения граждан, на сегодняшний день мы периодически уходим в топ-3 по связи. Из двух тысяч обращений нас касается около 90, больше половины – о сотовой связи и/либо интернете, потому что сейчас речь идёт не о 2G, а именно о 4G LTE.
В ходе прямой линии были сгруппированы все вопросы, выведено десять так называемых ориентировочных точек, откуда эти вопросы поступали. На сегодняшний день изыскиваем финансовые резервы, чтобы проработать с операторами и по поручению Михаила Юрьевича начать там установку базовых станций.
Базовые станции тоже бывают разные, это нужно понимать, чтобы жители не ждали: вот мы сейчас поставим – и это будет работать. Девять месяцев занимает только согласование частот у Роскомнадзора. В населённых пунктах мы рассматриваем стационарные базовые станции, которых будет хватать только на населённый пункт, а где-то – полноценную базовую станцию с вышкой, чтобы радиус был не менее пяти километров, если это какой-то конгломерат с точки зрения населённых пунктов. Нужно понимать, что сотовая связь – это прерогатива «большой четвёрки», это должна быть самоокупаемая ситуация.
– Это бизнес, конечно. Всем известно, что в Псковской области много медвежьих углов, и мобильные операторы постоянно говорят, что им невыгодно ставить вышку в таком месте, потому что она не окупится. Как администрация региона и ваше управления находят выход из ситуации?
– Мы отрабатывали её примерно два года с точки зрения «нормативки» и понимания, как государство может субсидировать. Есть несколько видов: это и ГЧП, и субсидия. Мы пошли по принципу сервисного контракта, то есть мы заказываем услугу с точки зрения оказания для населения определённых видов услуг связи.
Мы прекрасно понимаем, что не каждый сотовый оператор пойдёт в населённый пункт, потому что у него, может быть, там не будет инфраструктуры. И здесь нужно комплексно подходить к каждому оператору и смотреть, что у них там есть.
Простой случай – деревня Поляне Пушкиногорского района: в прошлом году поставили базовую станцию – понятно, что не все операторы готовы были там встать, а жители населённого пункта хотели конкретного оператора, потому что, видимо, так исторически сложилось. Слава богу, срослось и с нами, и с оператором, и с ними – соответственно, есть. А есть такие случаи, когда мы устанавливаем базовую станцию, а жители хотят, чтоб там был другой оператор, нежели тот, который выиграл по 44-ФЗ.
– Это капризы?
– Наверно, это привычка людей, если они там десять лет имели одну сим-карту одного оператора, а теперь будут вынуждены переходить на другого. Но здесь опять же психологический подход: сейчас-то номер менять не надо, пошёл, переписал, выбрал другого оператора, та же самая стоимость – она, в принципе, у всех одинаковая. Но вопрос в подходе. Сначала жалобы идут на то, чтобы вышку поставить, затем идут жалобы, что вышка будет влиять на организм, не соответствует СанПиН, а потом уже жалобы на неё: «Давайте другого сотового оператора».
Чудеса случаются
– Соответственно, мы вышли на сервисный контракт и уже отработали три точки по сервисному контракту в Красногородском, Пушкиногорском и Дновском районах. В этом году в бюджете предусмотрены уже четыре базовые станции, не считая тех, которые были в рамках прямой линии, но здесь финансирование в бюджете не заложено, оно будет определяться в процессе года: может быть, из резервного фонда либо за счёт федеральных средств в рамках нацпроектов. Вот такие планы.
– Так понимаю, государство софинансирует установку базовой станции или вышки. Вот мобильный оператор получил софинансирование, поставил базовую станцию, но при этом в деревне количество абонентов настолько невелико, что вряд ли это окупится. Это миф или реальность?
– Это реальность. Есть населённые пункты, где десять человек, и как бы мы ни поддерживали сотового оператора, он никогда туда не придёт.
Чтобы было понимание, окупаемость базовой станции считается от тысячи человек активных абонентов: это не просто тысяча людей, живущих в населённом пункте, а именно активные абоненты. Тогда станция самоокупается в течение трёх лет. Все сотовые операторы рассчитывают свои планы на три года, более длительной стратегии у них нет, поэтому нужно исходить из этого.
Понятно, что, когда мы разговариваем с операторами о том, чтоб поставить базовую станцию, мы изначально сами просчитываем, сколько это стоит, сколько мы можем субсидировать, чтобы они вышли в ноль, так называемый CAPEX.
Для понимания: базовая станция вместе с вышкой стоит около шести миллионов рублей. То есть чтобы воткнуть антенно-мачтовое сооружение, прострелить так называемую релейку, канал связи подать и раздавать на базовой станции, подвести электричество – это где-то шесть миллионов рублей. Если в населённом пункте 50 человек, давайте возьмём среднее статистическое: 300 рублей – абонентская плата, 50 умножаем на 300 – получается 15 тысяч рублей в месяц. Окупаемость будет через 25 лет в лучшем случае. При этом оборудование нужно обслуживать, за свет нужно платить. Поэтому здесь мы прекрасно понимаем, что оператор не пойдёт. Даже если он выиграет сервисный контракт, установит оборудование, по окончании сервисного контракта он просто снимет свою базовую станцию. Ему это невыгодно.
– Были какие-то чудесные случаи?
– Да, Псковская область уникальна в том плане, что летом население увеличивается, наверно, в два раза за счёт дачников. Красногородский район, деревня Ильинская – там была первая пробная базовая станция. Компания, которая выиграла тендер, говорила, что там окупаемости не будет, то есть они работают в рамках сервисного контракта – и всё. Но когда запустили базовую станцию, в первую же ночь там выкачали 200 гигабайт, а они их планировали на месяц или даже на два. Это было вообще непредвиденно. Но и та базовая станция, которая там стоит, сейчас окупаема – и очень хорошо окупаема с точки зрения организации, то есть региональные средства были вложены в софинансирование, и оператор сейчас получает за это прибыль.
– Это, скорее, исключение из правил или ещё будут подобные прецеденты?
– Мне кажется, будут подобные инциденты. Почему? Во-первых, никто не знал, что будет пандемия, а это опять же интернет, которым люди постоянно пользуются. А второй момент – это проблема с расчётами. У операторов-сетевиков есть стандарты, и, к сожалению, эти стандарты под все регионы одинаково не подходят.
– Не учли мобильность населения.
– Конечно! Для нас это радость, потому что теперь оператор не уйдёт: даже когда закончится сервисный контракт, он останется, для оператора прибыль – это самое главное.
Цифровая прозрачность
– Ваше ведомство связано с цифровизацией экономики, с электронными сервисами с государственными услугами. Какие задачи перед вами стоят в части внедрения новых госуслуг для жителя Псковской области в 2021 году?
– Учитывая то, что я руководитель двух национальных проектов: это здравоохранение, его цифровой контур…
– Повезло так повезло.
– Да, тем более в условиях пандемии. И второй нацпроект – это цифровая экономика. О цифровой экономике: мы получили федеральную субсидию в размере 7,7 миллиона рублей на оснащение мировых судей защищёнными каналами связи и подключение к централизованной системе госправосудия.
– Коллега Дениса Матвеева Сергей Шерстобитов, руководитель комитета по юстиции, чувствую, в радостном настроении.
– С Сергеем Валерьевичем, надо откровенно сказать, мы в прошлом году реализовали глобальный проект: он реализован, по-моему, на сегодняшний день всего в трёх регионах. Исполнительные листы, которые непосредственно утверждает или выписывает мировой суд, доставлялись через «Почту России», и эта процедура могла длиться до года до взыскания этого исполнительного листа. Мы создали информационную систему, зашифровали каналы связи и через так называемый SMF3 теперь судебным приставам эти исполнительные листы передаём в электронном виде: судья выписал, кнопочку нажал – уже улетело, всё. Экономия на почте, на времени, сохранность листов, и самое главное – это контроль взыскания с бюджета, потому что мы прекрасно теперь понимаем статистику, сколько есть исполнительных листов, какая стоимость и, соответственно, как они взыскиваются и так далее. Второй момент – это вывод 50 государственных социально значимых услуг в электронный вид через портал «Госуслуги». На сегодняшний день у нас выведено всего лишь 14 региональных услуг.
– И в этом году вы хотите добавить ещё 50?
– Плюс 50, да. До 2018 года у нас была всего одна электронная услуга – это запись в детские сады. Можно было развивать региональный портал госуслуг, но мы от него отказались, начали федеральный. Настроили систему «межведа» и потихоньку начали вводить услуги в электронный вид. Сложность в том, что вывод одной услуги стоит 170 тысяч рублей.
– Умножить на 50?
– Да, сумма большая. В рамках национального проекта Министерство цифрового развития говорит: «Давайте мы вам предоставим инструменты, которые позволят бесплатно для региона выводить социально значимые услуги на портал «Госуслуги», ваша задача только – внутри региона организовать всю административную работу: это регламенты, обучение людей, реклама и так далее и тому подобное». Мы сейчас подписали с ними соглашение об этих 50 услугах, соответственно, нам дают так называемую платформу ПГС, которая позволяет производить «межвед» внутри системы: она для нас абсолютно бесплатна, и наша задача сейчас – приводить регламенты в порядки и формировать эти формы на «Госуслугах».
– Каковы топовые услуги, которые переведут в электронный вид?
– Топовые – реклама, рекламные конструкции: люди просят землю под них, нужна электронная перепланировка земли. Это социальные услуги, которые есть в части соцкомплекса и пособий: материнский капитал, справки на ЖКУ, компенсация и так далее. То есть мы пошли по пути востребованности. Для понимания: в Псковской области всего региональных и муниципальных услуг оказывается 114. То есть если мы в этом году закроем 50, то мы больше половины услуг переведём в электронный вид. Я не берусь сравнивать с Москвой, Санкт-Петербургом, Новосибирском, Татарстаном, но для нас это будет рывок просто колоссальный. И не нужно забывать, что к 2030 году по поручению президента мы должны перевести 97 % социально значимых услуг в электронный вид, и при этом они должны быть проактивны.
Двигатель прогресса
– Будем рассусоливать до 2030 года или сделаем ещё один рывок в 2022 году?
– Нет, мы планируем закрыть всё к концу 2022-го. Здесь будет зависеть всё от федерации, потому что эти 50 услуг они дают нам в рамках соглашения, мы не предполагаем, сколько они нам дадут в следующем году. Если дадут остатки, 50, то в 2022 году всё закроем и спокойно живём. Мне кажется, такую историю не нужно «рассусоливать», потому что она однотипная.
Вопрос здесь больше к органам власти, которые будут писать регламенты, чтобы они соответствовали 210-ФЗ. Не нужно забывать, что электронные услуги с точки зрения цифровизации – это прерогатива органов власти. То есть, чтобы вывести электронную услугу, не Матвеев должен проводить историю с цифровым развитием, а сам орган власти должен быть инициатором. Мы готовы предоставить все инструменты.
– Должно быть встречное движение комитета по культуре, комитета по соцзащите, по труду и занятости и т. д.?
– Допустим, с комитетом по соцзащите у нас замечательные отношения: это сейчас двигатель прогресса.
– Потому что они, как никто другой, заинтересованы в том, чтобы избавиться от бумажной рутины, в которой они тонут.
– Мы сейчас с ними завели в рамках цифровой экономики региональную платформу по оказанию так называемых услуг обслуживания населения. Если раньше в тетрадочке делали записи и формировали отчёты – сейчас мы формируем для них информационную систему, причём она делается по всем стандартам и правилам. Это приятно, потому что ты не один варишься в каше, а к тебе приходит конкретный комитет и говорит: «Мы хотим вот так, вот так, вот так, плюс будет в этом, в этом, в этом». Начинаем пересчитывать бюджет и смотрим: да, здесь перераспределяем, здесь покупаем, соответственно, идём в этом направлении. Получилась цифровизация. Но когда я буду ходить в комитеты и говорить: «Давайте это делать», – работа не пойдёт.
– Есть такие коллеги?
– Есть такие коллеги. Некоторые говорят, что цифровизация – это беда прогресса, потому что она заставляет работать, она заставляет двигаться вперёд, изучать технологии…
– Ну и плюс часть работы становится вдруг видимой, и все понимают реальные объёмы выполняемой тем или другим органом власти работы.
Значимый шкаф
– Возвращаясь к 2021 году, последнее, что запланировано в рамках нацпроекта, – это доподключить социально значимые объекты. В порядка 250 объектах мы должны в этом году подключить ВОЛС.
– Оптико-волокно и широкополосный интернет.
– Да. К 1 сентября у нас должны быть подключены все школы: сельская школа – это 50 мегабит, городская – это 100 мегабит и выше. Все ФАПы на сегодняшний день, все территориальные избирательные участковые комиссии, посты Росгвардии и пожарные части. Почему это важно? Потому что мы не просто подключаем социально значимые объекты – мы приводим в деревню распределительный шкаф. Это отдельная история. Когда в селе появляется распределительный шкаф с мощностью 2 гигабита, в нём можно развивать связь уже внутренне до конечного абонента. Мы сейчас ещё прорабатываем вопрос так называемого регионального оператора: это организация, которая не извлекает прибыль, а непосредственно работает на развитие услуг связи. Например, есть шкаф «Ростелекома», дальше «Ростелеком», чтоб довести интернет до конечного абонента, взимает плату.
– И это может стоить весьма недёшево.
– Да. А если это будет региональный оператор, который ещё, может быть, будет субсидироваться из региональных и федеральных средств, стоимости падает в разы. Человек получит услугу – это самая главная задача.
Если мы говорим про цифровой контур здравоохранения, то здесь на сегодняшний день есть федеральные деньги в размере 77 миллионов, предусмотрена закупка дополнительного серверного оборудования: медицинская система в прошлом году начала работать в полной мере, начала наполнение карточек, наполнение анализов, требуются серверные мощности, нужно расширяться.
Второй момент – это аттестация системы ГИС. Нужно не забывать, что у нас персональные данные и их нужно защищать по всем стандартам. И непосредственно сама доработка медицинской системы: это и электронные рецепты, и передача (так называемый ренд) данных и карточек, и личных дел, чтобы абонент, приезжая в ту или иную больницу, не бегал с бумажным вариантом. Ну и сейчас, наверно, самое главное – это телемедицина.
Кибербригада
– Очень большой объём работы, связанной со здравом, с интернетом и т. д. Вопрос: где на всё это взять кадры?
– Здесь, наверно, два момента. Чтобы заниматься этой работой, первое – понятно, что нужны ресурсы, а второе – нужна команда, которая это будет делать. Но благодаря Михаилу Юрьевичу и непосредственно нашему куратору по цифровизации Сергею Сергеевичу в этом направлении мы видим перспективы. Мы не просто варимся в своём соку, а нам и ресурсами помогают, и одобряют то, что мы делаем.
Если мы говорим конкретно про кадры, понятно, сейчас в больницах администраторы – это единицы, которые действительно будут заниматься сопровождением. Мы создали подведомственное учреждение – это автономная некоммерческая организация «Центр цифрового развития Псковской области», на базе него будет создан отдел сопровождения единого контура здравоохранения, туда набирается бригада из определённого количества людей, которая будет заниматься сопровождением этой вещи. Там действительно технари, тьюторы, которые будут сопровождать развитие этой медицинской системы.
Надо выехать в Пустошкинский район для того, чтобы поработать в поликлинике, настроить, показать, провести обучение? Они выезжают с врачами в бригаде и работают. Это мобильный передвижной технологический офис с точки зрения цифрового контура. Но, к сожалению, пока никак.
Где мы берём сотрудников в этот отдел? Кадры формируются по-разному. Понятно, что мы плотно работаем с ПсковГУ. У меня, допустим, есть сейчас студенты, они ещё на втором курсе, но я прекрасно понимаю, куда их пристроить после четвёртого, когда они закончат.
Самый главный момент – это, конечно, зарплата. Нужно понимать, что IT-специалист не будет работать за среднерыночную заработную плату – 30 тысяч рублей: уйдя в коммерческую структуру, он получит в два раза больше, а если устроится на удалённую работу в Санкт-Петербург, Москву, то будет получить и в три-четыре раза больше. Он может проживать в Псковской области и работать удалённо в условиях пандемии – это вообще сейчас развито. Это кропотливая работа.
Управление создано два с половиной года назад, функционирует, мы эту работу по крупицам выстраивали, чтобы понимать, в каком направлении нам двигаться. Конечно, кадровый запрос и сейчас есть. Допустим, в каждом органе исполнительной власти есть так называемый руководитель цифровой трансформации, который отвечает за цифровое развитие органа власти. И нужно понимать, что назначить своего какого-то зама невозможно: нужно обучать его, повышать квалификацию.
Это тоже кропотливая работа, для этого есть целый проект «Кадры для цифровой экономики», который выделяет федеральные средства, бесплатные места в РАНХиГС, в Высшей школе экономики, в «Сколково». Допустим, в прошлом году был так называемый цифровой сертификат. Мы вошли в «пилот» в 50-й регион, где подали заявку и нам её одобрили. У нас было подано порядка 1200 заявлений на обучение участников, а сертификат получили около 400, то есть бесплатно за счёт государства повысили свою квалификацию. Так же и здесь.
Постепенная коллаборация помогает формировать коллектив, с которым ты дальше будешь работать. Без коллектива действовать невозможно: даже если будет один первоклассный специалист, он ничего не сделает. Здесь должна работать команда.
Я считаю, что на уровне администрации, если мы говорим в целом про наш орган власти, есть такая команда, с которой можно работать. Например, ты пришёл в медицинскую систему – попробуй правильно выстроить работу с главврачом в части того же обучения сотрудников в условиях пандемии. Как это сделать? Это опять же команда, которая должна работать. Отдельная благодарность Марине Валерьевне, потому что она берёт на себя колоссальный пул, работают её замы, так называемый аналитический медицинский центр, и совместно мы таким образом формируем то, что есть.
Понятно, ничто не идеально. Понятно, людям хотелось бы на «Госуслугах» записаться абсолютно к любому врачу, прийти конкретно в 11:15 и сразу попасть, но нужно понимать, что это жизнь, это непредвиденные ситуации. Всё развивается, максимально стараемся. Для себя мы поставили такую планку: к 2024 году хотим воплотить проект в жизнь, чтобы и карточки не пропали, и все результаты анализов хранились в личных кабинетах на «Госуслугах».
