Помнить имя свое...
Война закончится, когда похоронят последнего солдата. Время вносит свои коррективы в эту непреложную истину: когда будет восстановлено доброе имя участника сражений…
Жительница Курска Нина Воробьева (Рыженкова) намерена через суд доказать, что она доводится племянницей своему дяде Ивану Егоровичу - старшему брату своей матери. Это нужно ей для того, чтобы попасть в архивы и отыскать сведения, касающиеся своего, как она убеждена, героического предка. Но пока суд не состоялся, в качестве доказательства кровных связей моя новая знакомая (наша встреча произошла буквально на днях – прим. Ю.М.) ссылается на…роман Александра Солженицына – «Архипелаг ГУЛАГ». Вот эти строки:«…Сидит здесь и Иван Воробьёв, капитан, Герой Советского Союза. Во время войны он был партизаном в Псковской области. Это - решительный человек неугнетаемого нрава. У него уже есть неудачные побеги и еще будут впереди...» («Архипелаг ГУЛАГ», ч.5, «Каторга»).
Откуда у этой самой обычной россиянки такое желание? Как правило, в свой законный отпуск люди отправляются на юг, но вместо этого Нина Александровна едет в Псков (не дешево), чтобы, образно выражаясь, пролить свет истины на историю своей семьи. И кто такой этот загадочный Иван Воробьев?
В первый раз автор этих строк познакомился с ним заочно, когда начал изучать документы, связанные с массовой гибелью жителей деревни Ланёва Гора. Напомню, что в конце октября 1943 года группа эстонских карателей расстреляла и сожгла 60 мирных жителей. В основном – это были женщины и дети. Как показал во время следствия* один из участников казни, некий Энн Оодл, поводом для операции послужило нападение партизан на немецкую автоколонну. Их действиями руководил именно Иван Воробьев. В дневнике боевых действий 8-й Ленинградской партизанской бригады в оперативной сводке по этому поводу есть короткая запись: «Отряд Воробьева…21.10.1943 года в районе деревни Ланёва гора, 21 км юго-восточнее Пскова из засады уничтожил 2 грузовика и 9 солдат противника».
Далее из личной карточки партизана (она присутствовала в «ланёвском деле» - прим. Ю.М.) мы узнаем, что Иван Егорович, 1923 года рождения, уроженец деревни Галушино Рашневского сельского совета Псковского района, до войны учился в педагогическом техникуме. В отряд прибыл из Ленинграда, где закончил курсы младших лейтенантов. Сначала служил в 5-м полку 8-й Ленинградской партизанской бригады, 2-й отряд. В сентябре 1943 года был назначен командиром полка. Умер в 1954 года в Иркутске, о чем сообщает прокурор ЛенВО. Стандартная характеристика, если не одно существенное обстоятельство: место и время смерти. Как убежден биограф жизни Воробьева Геннадий Михайлович Хитров (СПб), после подавления легендарного Норильского восстания заключенных летом 1953 года, многие его участники оказались именно в Иркутском следственном изоляторе - Воробьев в том числе. Если предположить, что речь идет об одном и том же человеке, то возникает вопрос: как псковский партизан оказался за решеткой?
- Иван Егорович был арестован в июле 1948 года в Пскове. – продолжает Хитров, - А уже в июле 1949-го он был осужден на 25 лет лишения свободы. Ему инкриминировали службу в немецкой полиции, шпионскую деятельность и незаконное хранение оружия**.
Из других документов, собранных Хитровым и его коллегами из норильского отделения общества «Мемориал», выясняется, что Солженицын ни сколько не покривил истиной, когда охарактеризовал его, как «человека неугнетаемого нрава». Судите сами, за время отбытия срока наказания заключенный Воробьев был судим ещё 3 раза. И каждый раз - за побеги. Сначала в январе 1951 года, когда с ножом в руках бросился на шофера автомашины. Тогда вместе с группой заключенных он овладел грузовиком, дал полный газ и прорвал проволочное ограждение рабочей зоны лагеря. Их взяли в 20 км от места побега. Потом были еще дерзкие попытки (и новые срока!), что говорит о решимости этого человека.
Тогда откуда в его обвинительном заключении появилась строка о сотрудничестве с фашистами? Нина Александровна убеждена: Ивана Егоровича оговорили. С таким заключением согласна и Марина Сафронова, старший научный сотрудник Псковского музея-заповедника, которая по роду своей работы изучает советский период истории нашего края. По ее мнению Воробьев по каким-то невыясненным – пока! - причинам мог стать одной из жертв т.н. «ленинградского дела». К слову тогда пострадали многие из руководителей Пскова. Причем, те, кто имел отношение к партизанам и еще со времен войны и был связан с ленинградскими партийными структурами.
- Тогда в лагерях оказались многие, – убеждена Сафронова, - Стандартное обвинение в таких случаях звучало: сотрудничество с фашистами, служба в полицейских частях. Эту же статью вменили и Воробьеву. Могу предположить, что формально он мог (?) числиться в составе какого-нибудь деревенского полицейского патруля. Но туда записывали многих под страхом смертной казни. По воспоминаниям очевидцев, фашисты использовали для этих целей даже несовершеннолетних. При этом их предупреждали: если на охраняемом вами участке, допустим, железной дороги взорвется поезд, расстреляем всех. Были случаи, что когда партизаны выходили минировать пути, а «охрана» просила, чтобы они закладывали бомбы в другом месте. Для Вани Воробьева, которому в 1941 году было всего 17 лет, а в его деревне жила многочисленная родня, это могло быть веским аргументом, чтобы оказаться в полиции. Подчеркиваю: могло быть, но не факт.
Косвенным подтверждением сказанного можно считать, что многие партизаны приходили в лес, имея за плечами службу в немецких подразделениях. В том числе, и в…Русской Освободительной Армии. Как удалось установить Геннадию Хитрову, командиром 10-го отряда бригады, например, был некий Николай Жданов. До того, как перейти к своим, он командовал ротой власовцев в деревне Назимово Псковского района***.
Возвращаясь к нашему герою можно сказать, что Иван Воробьев после партизанского отряда еще служил в Советской Армии и демобилизовался в марте 1946 года. После этого работал в Пскове, в советских и партийных органах. В его послужном списке указаны и награды: медали «Партизану Отечественной войны II степени», «За оборону Ленинграда», «За победу над Германией». Но был ли он, как пишет Солженицын, на самом деле Героем Советского Союза? Нина Александровна убеждена в этом абсолютно, ссылаясь на рассказы матери: «Когда у меня появится возможность поработать в архивах, то, может быть, удастся найти хотя бы косвенные свидетельства, подтверждающие факт присвоения ему этого высокого звания».
Между тем Геннадий Хитров убежден: не менее важно добиться полной исторической справедливости в отношении Ивана Воробьева.
- На сайте Красноярского Мемориала сообщается, что «солженицынский Воробьев» был реабилитирован еще в 1993 году, - заметил он. - У меня нет сомнений, что Воробьев, который с товарищами устроил партизанскую засаду и герой Норильского восстания – одно и то же лицо. Однако, когда я обращался в региональные правоохранительные органы, то с удивлением узнал, что Псковская областная прокуратура в 1996 году отказала в реабилитации Воробьева. На каком основании?
Получается, что герой войны и партизан по-прежнему остается вне закона? Может ли быть такое? Нет сомнения, что окончательную точку должны поставить не только энтузиасты, но и профессиональные историки – все, кому дорога наша общая память о Великой войне. Возвращаясь же к своей новой знакомой - племянницы Воробьева трудно было удержаться от вопроса: зачем это надо?
- Меня, бывает, и знакомые спрашивают, когда речь заходит о поисках, – просто ответила Нина Александровна. - Пафосно не могу сказать, но отвечу так: чтобы помнить. Чтобы дочери своей рассказать – Ане. Ей сейчас 13 и мы вместе путешествуем в поисках ответов на все вопросы.
Воистину прав был Пушкин: «Гордиться славою предков не только можно, но и должно, не уважать оной есть постыдное малодушие...»
* Суд над участниками этого злодеяния состоялся в 1973 году – прим. авт. См. книгу: Юрий Моисенко, «Почерк зверя», 2010 г.
** Иван Егорович Воробьев отбывал срок в Степном лагере, Песчаном лагере (Казахстан), в Горном лагере (Норильск). В последнем лагере принимал участие в восстании заключенных в качестве одного из руководителей.
*** Согласно архивным справкам, на 1-ое марта 1944 года в бригаде насчитывалось 3900 человек. В этом составе было: из военнопленных - 1300 человек, из РОА - 214 человек, из полиции - 107 человек, из рабочих немецких батальонов - 174 человека, из захваченных в плен (поляков, латышей, литовцев, голландцев) - 17 человек.
