Памятник незнаменитой войне
«...Истинно вам говорю: война - сестра печали, горька вода в колодцах ее. Враг вырастил мощных коней, колесницы его крепки, воины умеют убивать. Города падают перед ним, как шатры перед лицом бури. Говорю вам: кто пил и ел сегодня - завтра падет под стрелами. И зачавший не увидит родившегося, и смеявшийся утром возрыдает к ночи. Вот друг твой падает рядом, но не ты похоронишь его. Вот брат твой упал, кровь его брызжет на ноги твои, но не ты уврачуешь раны его. Говорю вам: война - сестра печали, и многие из вас не вернутся под сень кровли своей. Но идите. Ибо кто, кроме вас, оградит землю эту...».
Эти строки – отрывок из прекрасной и трагической повести Вадима Шефнера «Сестра печали» (1968), якобы выписка из «какой-то книги по археологии», но скорее всего, авторство принадлежит самому писателю. К слову, это произведение я возьму на себя смелость рекомендовать к прочтению всем, кто по какой-либо причине с ним незнаком. Описываемые там события относятся ко времени Второй мировой войны, но буквально на первых страницах появляется персонаж, имеющий отношение к предыдущей войне:
«Юрий Юрьевич мне нравился. Это был суховатый, подтянутый, сдержанный человек. Иногда у него случались припадки кашля, и тогда он вставал лицом к стене, упирался в стену руками и, весь дрожа, кашлял несколько минут. Потом продолжал лекцию. Кашель этот был из-за того, что во время мировой войны Юрий Юрьевич попал в газобаллонную атаку. От роты осталось пять рядовых и один прапорщик, - вот он и был этим прапорщиком».
Таково, по сути, и наше отношение к Первой мировой войне – давно и прочно ставшая «историей», она проходит где-то по линии второстепенных персонажей, и чуждыми, будто из другого мира, кажутся лица на полустёртых старинных фотографиях, - отчасти потому, что последующим событиям мы (вполне, впрочем, произвольно) склонны придавать большую историческую «важность», отчасти потому, что в советский период по идеологическим соображениям исследования, посвящённые «империалистической» войне, не слишком приветствовались; мало ли может быть причин. Между тем, кажущаяся, как и всякая война по прошествии времени, чудовищной и ненужной, Первая мировая, самый повод к которой укладывается для нас в швейковское «обоих не жалко», соединившая в себе неторопливость девятнадцатого века с жестокостью двадцатого, именно в силу своей чудовищности и бессмысленности не должна быть забыта.
Псков в истории этой войны сыграл хоть и не первостепенную, но достаточно важную роль – ближний тыл, штаб Северного фронта, аэродром для эскадры воздушных кораблей «Илья Муромец», место размещения раненых и погребения павших. Достаточно известна стала в последние годы и история «атаки мертвецов» (значение которой, впрочем, несколько преувеличено бойким пером иных журналистов), возглавленной псковичом подпоручиком В. Котлинским.
В этом смысле инициативы по установке памятных знаков и монументов к столетию с начала Первой мировой войны, без сомнения, являются шагом вперёд. Однако, как водится, у нас в Пскове и тут не обошлось без скандала – хотели поставить один памятник, заезжий министр подарил другой, относительно места которого стороны до сих пор не пришли к соглашению. На этом фоне альтернативный проект – общественный конкурс на создание памятного знака погибшим в Первой мировой войне – выгодно отличается, хотя, судя по моему посещению «Галереи ЦЕХ» в новом здании театра, большой популярностью не пользуется. На конкурс представлено 18 проектов, с которыми любой желающий может ознакомиться до 25 мая. Судя по разнице в оформлении, примерно половина работ – студенческие или ученические, но есть и вполне профессионально выполненные проекты.
Обращаясь к предыстории – многим, разумеется, известной – на Мироносицком кладбище память погибших в Первой мировой уже была увековечена непосредственно в годы войны, там стояла часовня Воскресения Христова. Судьба этого первого мемориала, однако, оказалась нелёгкой – кресты с воинского захоронения позднее были изъяты для «получения дохода от продажи металла», часовня была взорвана, и только бетонный её купол остался на кладбище.
Попробуем непредвзято взглянуть на проекты, предлагаемые современностью. Их можно разбить на несколько отчасти пересекающихся групп по месту установки и форме исполнения. Места предлагаются следующие: перед кладбищем со стороны Коммунальной, на самом кладбище, и «за» кладбищем ближе к собору Рождества Иоанна Предтечи. По форме исполнения – это часовня (более или менее основательная), крест или скульптурная композиция.
Я не буду подробно описывать каждый проект – всякий, кто заинтересуется этой темой, может посетить выставку самостоятельно, благо, ажиотажа там не наблюдается; и заранее приношу извинения перед визуально продвинутыми читателями за качество фотографий: так получилось, что под рукой у меня был в тот момент только телефон. Меня занимает в основном логика композиционных решений, представленная в конкурсных работах.
Интересно, что абсолютное большинство проектов (тринадцать из восемнадцати), вероятно, в силу небольшого бюджета, старается максимально использовать существующий рельеф, а именно купол разрушенной часовни. Из этих тринадцати – одна открытая часовня над куполом, две мемориальных часовни «в» куполе, один крест рядом с куполом, и все остальные – крест, стоящий непосредственно в чаше купола, причём во всех случаях купол так и остаётся перевёрнутым. Финансовая целесообразность такого решения вполне понятна, но многократно повторённый в разных работах крест в перевёрнутом куполе наводит на мысль о символическом значении подобного сочетания. Такая конструкция напоминает православный крест с полумесяцем и имеет солидный набор как христианских, так и более древних, коннотаций (см. например, тут), в то же время претендуя на некоторую оригинальность. Видимо, удачное сочетание финансовых резонов с символическими и делает эту фигуру столь популярной среди конкурсантов.
Крест как таковой, разумеется, более чем уместен на православном кладбище, однако, если мы говорим о памятном знаке погибшим в Первой мировой войне, то придётся признать, что война эта забирала жизни вне зависимости от вероисповедания и конфессиональной принадлежности, так что одного лишь креста в качестве символа здесь может оказаться недостаточно (это же соображение применимо и к проектам часовни, пусть представленные сооружения больше мемориальные, чем культовые). Если задуматься, то и для верующего человека крест, помещённый в купол, который он призван венчать, представляет некую несообразность.
Как кажется, правильным решением здесь было бы либо попытаться восстановить оригинальное строение (фактически, конечно, это означает построить новое, используя немногие имеющиеся сведения о старом); либо оставить всё как есть, минимально благоустроив – то есть облагородить подступы к куполу, разгрести мусор, и установить табличку с историей разрушенной часовни.
Вообще, чем больше я раздумываю о кладбище как месте установки памятного знака, тем меньше мне нравится эта идея. Я даже посетил специально Мироносицкое кладбище после осмотра выставки – царство цветущей сирени, особого кладбищенского папоротника и соловьиного пения, где пауки тянут свои нити в проходах между могил, и успевают, наверное, прожить полную эпических свершений жизнь, прежде чем идущий человек разрушит их творения – стоит ли нарушать его покой? Поминаем мы мёртвых, но память нужна живым: кто увидит этот памятник за кладбищенской оградой? Если у мемориала павшим в Великой Отечественной есть официальный день посещения – 9 мая, то будет ли такой день у памятника погибшим в той, давней, войне?
В этом смысле более выигрышными кажутся проекты, которые планируют установку знака вне самого кладбища. Однако, одна из особенностей Пскова состоит в том, что строить здесь надо крайне осторожно, чтобы не навредить тому немногому, что сохранилось из исторического облика города; поэтому проект №3, предлагающий возведение мемориальной часовни на уровне уникального Предтеченского собора кажется в этом отношении достаточно опасным (по крайней мере, на мой, к сожалению, не поддерживаемый перспективой архитектурного или искусствоведческого образования, взгляд) – здесь надо бы семь раз подумать, прежде чем строить что-либо новое.
Таким образом, что касается места установки памятного знака, то наиболее удачным выбором из предложенных вариантов представляется площадка перед Мироносицким кладбищем – разумеется, с оговоркой о том, что новый мемориал должен каким-то образом вписаться в существующий ансамбль. Эти соображения насчет места, как кажется, накладывают определённые ограничения и на форму памятника – тут нужно, скорее, скульптурное решение, чем архитектурное.
Скульптурных композиций на конкурс представлено четыре. №2 – некая монументальная группа, которую планируется установить перед входом на кладбище, чуть справа; №3 – крест «За Веру, Царя и Отечество» с солдатом и санитаркой под ним; №5 – усталый солдат с винтовкой; №7 – солдат, идущий от могилы, на которой стоят перекрещенные винтовки, к пшеничному полю.
Что касается проекта №2 – он кажется, пожалуй, чрезмерно монументальным и пафосным для «общественного» памятника. Такого рода вещь могло бы установить государство – и установит, по всей видимости, в виде министерского «подарка», о котором шла речь выше. Реальный памятник, думается, должен быть меньше и в прямом, и в переносном смысле – в этом отношении прекрасный пример представляют «Два капитана» у детской библиотеки.
Проект №3 базируется, опять же, на кресте. Хотя сама по себе идея неплоха, воплощение не оправдывает ожиданий - фигуры у основания кажутся какими-то лубочными, а в сочетании с надписью «За Веру, Царя и Отечество» общая картина напоминает, скорее, пропагандистский плакат, какие во множестве выпускались в течение войны.
Проект №7 задуман оригинально – могила, на которой лежит солдатская шапка и установлены две перекрещенные винтовки; на неё, обернувшись, смотрит уходящий солдат, быть может, похоронивший товарища; этот солдат оставил свою винтовку на могиле и движется к пшеничному полю, символизирующему дом, мирную жизнь. С точки зрения формы вызывает некоторые сомнения исполнение «пшеничного поля» - трудно представить, как это будет реализовано. Что до содержания, то эта аллегория слишком уж прозрачна, ей не хватает какой-то художественной глубины; если задуматься, она, пожалуй, и не подходит к обстоятельствам – увы, вовсе не к мирной жизни шли солдаты Первой мировой.
Наиболее цельным в художественном отношении видится проект №5 – усталый полураздетый солдат с винтовкой на плечах. Здесь есть и печаль, и боль, и надежда, слабость тела и сила духа, унижение и величие (и, кстати говоря, даже крест в этой фигуре символически присутствует). Этот образ кажется близким ко всем знакомому литературному отражению той войны, и приносит нечто новое в наше пространство – таких памятников в Пскове вроде бы ещё нет. Неудачным, исходя из изложенных выше соображений, видится только место установки – скульптуру планируется поставить на самом кладбище, на холме. Думается, солдат этот лучше смотрелся бы как бы уходящим с кладбища, где, возможно, остался кто-то из его соратников; идущим, быть может, с запада на восток, к далёкому своему дому, где, скорее всего, его поджидает новая война.
Надеюсь, этот мой скромный обзор никого не заденет, а напротив, даст некоторую пищу для размышлений об истории и пространстве прекрасного и своеобычного города, в котором мы имеем удовольствие жить. В целом отрадно видеть, что у нас случаются подобные инициативы; хочется думать, что проект этот в том или ином виде обретёт завершение, достойное той памяти, которую он намеревается почтить.
