LET IT BE. Часть 1. Глава 6: Here & Everywhere - Тотальная схваченность

Псковское агентство информации продолжает публиковать роман-репортаж псковских журналистов Юрия Моисеенко и ныне покойного Алексея Маслова.  Предыдущую публикацию можно прочитать здесь >>> 

Часть 1. Глава 6: Here & Everywhere

- Ну и где же этот…? – снова, но уже во вторник утром, спросил мэр у своего ближайшего окружения. "Окружение" в лице помощника по общим вопросам, меланхоличного Бори Сашина, который взирал на сидящего мэра с высоты своих двух метров, предпочло за благо промолчать.

- Что говорят по этому поводу ваши фибры души, Борис Иванович?

Он хотел, было, ввернуть что-то про "когнитивный диссонанс", но подумал, что на сегодня афоризмов хватит, поэтому приготовился слушать.

Звезда Петра Васильевича Параева, последовательного сторонника всенародно избранного президента, взошла над городом, когда новой столичной элите потребовались свои люди на местах. Тут-то в одном из кремлевских переулков и вспомнили о вроде бы малозаметном депутате псковского городского совета, который, в своем желании бороться не щадя живота своего с тоталитарным режимом, постоянно об этом (своем желании) напоминал. И такой шанс вскоре представился. Пока провинциальный партийный люд, предусмотрительно спрятавшись по домам по листку временной нетрудоспособности, вырабатывал тактику бескомпромиссной окопной войны с ГКЧП, решительный Параев времени не терял. Не в силах усидеть на своем рабочем месте (в то время будущий мэр тянул лямку рядового инженера в какой-то невзрачной жилконторе) Петр Васильевич выдвинувшись в ближайшее отделение связи, отправил в столицу телеграмму: "Москва - Белый дом – Ельцину – Борис - ты прав". Этот шаг стал поворотным в его судьбе, потому что вскоре после ареста новых ревизионистов Параев в качестве мэра уже начал формировать свою, истинно демократическую команду, не забывая о личных интересах.

Первым делом Петр Васильевич под "честное либеральное" взял несколько крупных кредитов. Деньги были немедленно брошены на закупку крепкого, очень крепкого и слегка разбавленного алкоголя - "Made in Dagestan". Потом через посредников его распихали по многочисленным торговым точкам города. Доходы от продажи алкоголя по справедливости поделили (не при старом режиме!) и вложены в акции Газпрома.

Либеральные "Вести" демонстративно не стали искать блох в мэрской мантии, что в целом соответствовало национальным особенностям т.н. "гражданского общества". Согласно уставу городская администрация была одним из  учредителей газеты - попробовал бы другой "учредитель" (журналистский коллектив) что-нибудь сказать поперек генеральной линии демократической власти - последствия могли быть вполне предсказуемыми и грозовыми…

- Ну почему из-за этого пьяницы я должен выглядеть полным идиотом? – не унимался Паратов.

- Total penis… – подумал про себя миролюбивый Борис Иванович, но вслух произнес:

- Должен. Но его нигде нет!

При этом Сашин вдумчиво и сосредоточенно протирал очки, делая вид, что не замечает, как закипающий мэр полирует его взглядом. Наконец он закончил, не торопясь свернул платок, и сунул его в карман:

- Думаю, нам, прежде всего, следует решить: жив Миронов или что?

Советник особый упор сделал, естественно, на местоимении "нам", оставив тем самым за мэром право расставить точки над "ё".

- Это, Борис Иванович, не только решать, а срочно узнавать надо, – немедленно резюмировал мэр. - Хотя и решать надо тоже. У вас есть подходящая кандидатура на и.о. редактора?

При этом Сашин и Параев понимающе посмотрели друг на друга.

- Ах, мать твою... – уже совершенно не демократично подумал Сашин. – Очкуешь Василич, когда губернаторские выборы на носу!

Тут он тоже оказался прав: да, новоявленный князь земли Псковской Вячеслав Святославович  Добрынин собирался править еще четыре года. За первый срок губернатор властью не наелся, хотя руководил вверенной ему электоратом территорией по большей части виртуально. При этом его приличных размеров нос всегда – на удивление! - точно чувствовал возможные изменения направления политических ветров. Когда впопыхах назначенный Москвой первый глава региона пал в неравной схватке за экономическую свободу, его место занял человек из ближайшего окружения Параева – первый заместитель мэра Славик Добрынин.  Местные пикейные жилеты, было, обрадовались: в административном стане наконец-то восторжествует порядок. А значит - область и город, руководимые демократическими братьями, как писали  классики – "пойдут рука об руку для достижения вечных идеалов". Но этого, увы, не произошло. Действительно, до приказа Бориса Николаевича Добрынин и Параев везде появлялись неизменно вдвоем.

Вдвоем они любили посидеть на верхней полке закрытой (для посторонних) муниципальной баньки. Именно там, обмахивая друг друга вениками, а затем, попивая пиво в обществе таких же распаренных, но стопроцентных демократов, они решали: кому какой портфель предложить. Казалось, их дружбе не будет конца, пока не пришел приказ президента о назначении Добрынина губернатором на смену проштрафившегося Мудрякова. Такой свиньи от самого демократичного президента Параев не ожидал,  поэтому на следующий день, после того как Добрынин без боя овладел зданием бывшего Кадетского корпуса, Петр Васильевич демонстративно не принял его приглашение на традиционную планерку. Со временем мэр перестал посещать все официальные мероприятия, организованные Добрыниным и его командой. Более того, начал сначала коситься, а потом и просто избавляться от чиновников, не понявших его тонкую административную игру.

И только однажды, на губернаторских выборах, он сумел справиться с собственными комплексами, поддержав, к удивлению многих, своего бывшего подчиненного. Причем, их возобновившаяся дружба носила какой-то горячечный характер. Городская газета, которая все три предыдущих года поливала, на чем свет стоит, буквально, все начинания Добрынина, как будто очнулась, опохмелилась и неожиданно для себя заметила: в области-то (оказывается!) наступил невиданный расцвет. Буквально, по всем стратегическим направлениям, начиная от защемления паховой грыжи у организованной преступности и кончая ростом производительности труда. Первая полоса запестрела снимками улыбающихся во весь рот мэра и Добрынина, снова демонстрировавших свою нерушимую дружбу.

Следует добавить, что Горелов до этого неизменно получал жесткие редакторские указания: резать Добрынина на фотографиях беспощадно! Сначала это делали ножницами, но с переходом газеты на компьютерную верстку все стало значительно проще. Новый политический расклад заставил решительно поменять тактику: теперь всенародного губернатора приходилось уже добавлять к изображениям всеобщего ликования. Пару раз его умудрились вставить в рубрику "фото-факт", где он физически не мог находиться - в редакцию "Вестей" по этому поводу даже звонили дотошные читатели. Но… что не сделаешь ради хорошего пиара?

Областной "Набат" тоже обнаружил, что не все в деятельности городской администрации плохо. Каждый год асфальтируют главную улицу – не далек тот день, когда Псков станет туристической столицей России. Семь месяцев в году "партийно-правительственная делегация" во главе с Параевым катается по европам – решают инвестиционные задачи с перспективой. Никак не могут найти место для новой свалки, которая к тому времени уже переросла девятиэтажный дом – долго запрягают, да быстро едут.

Поводом для такой несусветной любви двух - до недавнего времени заклятых друзей – стал призрак либерального демократизма, который неожиданно нарисовался на псковском политическом горизонте. Владимир Вольфович, который ворвался в регион на "шестисотом" мерседесе, бешено агитировал за своего протеже - главного редактора "Правды Жириновского" тихого Вову Петрика. Сама мысль потерять насиженное кресло, уступить ее какому-то колобку (!) была для Добрынина нестерпимой. Понимал возможные для себя последствия и Параев, поэтому на избирательную урну (читай, амбразуру) были брошены все имеющиеся финансовые ресурсы: начиная от брутальных парней из группы "Чай вдвоем" и кончая… силами небесными. С амвона деревенских церквей  чуть ли не еженедельно провозглашались "многия лета" верному и последовательному борцу за истинно демократические ценности Вячеславу-свет-Святославович-у-у-у…

Сработало. Хотя струхнуть было от чего. Напор столичной команды имиджмейкеров  подавлял, превращая в труху благонамеренные и очень осторожные посулы самого Добрыни. Приезжие не скупились аборигенам на такие обещания (!), что народ, не привыкший к столичным политтехнологиям, дрожал и гнулся. Военных, которых на территории области было, как партизан в немецком тылу, ублажали предстоящей раздачей квартир, земель и подъемных. Крестьянам наливали сразу (по полной) и не раз. Итээровцы и прочий неимущий пролетариат получили "стопроцентные гарантии" возрождения оборонного заказа.

- Вы слышите рокот!? Это столичные инвесторы ("у которых несварение желудка?" – ехидничали противники) с чемоданами, набитыми "зеленью" ждут сигнала, чтобы прийти в вашу область! – бушевал вожак стаи. На неудобные вопросы "Что мешает начать финансовую экспансию уже сейчас, не дожидаясь победы?", Жириновский отвечал в свойственной ему манере: по-хамски. А иногда с криком "Держите меня семеро!" пытался броситься прямо в зал на очередного умника, чтобы набить тому морду.

Добрынина спас раздор, неожиданно возникший между двумя его главными конкурентами - выдвиженцами от КРПФ, да полный "неадекват" либеральных волонтеров. Куда бы они ни приезжали, везде их сопровождали или пьяный дебош, или какая-нибудь оскорбительная выходка их бескомпромиссного вождя, привыкшего резать правде матку, о чем все местные средства массовой информации тут же услужливо сообщали. Во всех красках. Короче, посол доброй воли – плоть от плоти московской лимиты, которая так и не сумела пробиться к вершинам столичного политического Олимпа, пролетел тогда в Пскове, как фанера над Парижем.

На самом деле рассуждал потом отдышавшийся после перепугу "Обозреватель": разве можно было ТАК провести скобарей и жителей области, которые даже в булочную без фиги в кармане не ходят?

- Истинно народная мудрость показала либеральным демократам, где раки зимуют! – закончил свой политический обзор Степа, поставив точку в самой скандальной избирательной компании.

Так Добрынин остался сидеть на второй срок, ничего, впрочем, не изменив в своем стиле руководства. Свадебным генералом он появлялся на открытии вылизанной до блеска фермы, где с удовольствием пробовал молоко от коров-рекордсменок, сосредоточенно осматривал тараканов в социальных больницах, при каждом удобном и неудобном случае поминая равноапостольную княгиню Ольгу, Бога, Отца и Сына, и Святого духа, аминь!

При этом национальную идею, над сакральной тайной которой билась вся прогрессивная Россия, начиная от лошадника Невзорова и кончая вундеркиндом Чубайсом, он формулировал для себя просто: обогащайся, как можешь. Кто не успел, тот опоздал! Реализуя этот теоретический постулат, он нашел где-то на просторах области небольшой спиртовой заводик, который вскоре с помощью областного бюджета превратил в региональный гигант алкогольной промышленности. Понятно, что для этой его новой игрушки постоянно требовались деньги, но напрямую взять их из государственной кубышки было нельзя - тогда и родилось поистине соломоново решение: выделять дотации на поддержку отрасли. На голубом глазу Добрыня убедил инфантильных депутатов областного рейхстага, что, если они дотируют молоко, то почему бы не выделять такие же суммы на производство качественной водки.

Послушный "Набат", подхватил эту более чем оригинальную идею, поэтому из номера в номер цитировал каких-то ученых мужей, которые находили прямую зависимость между статистикой пьяной преступности и потреблением паленой водки.

- Дать ее - проклятую! - народу в частом виде – наша прямая задача! – рубил воздух Вячеслав Святославович. При этом его черные, почти гусарские усы становились буквально на дыбы, предчувствуя решительный экономический поворот. Для вящей убедительности в Псков начали приглашать разных заморских либеральных фундаменталистов, которые на все лады расхваливали псковский нэп. Чтобы не сомневаться в качестве продукта, Добрыня лично возглавил и (через подставных лиц) контролировал не сложный, в общем-то, процесс разбодяживания спирта "Рояль", который по дружбе подгоняли друзья-контрабандисты. На этой успешной экономической ноте заканчивался второй четырехлетний срок реализации его материально-административных амбиций. По мере приближения даты новых выборов, амбициозный губернатор, ломая ни в чем не повинную "клаву", все чаще задавал себе один и тот же вопрос:

 - Неужели game is over?

Алела заря, и над Россией всходило солнце нового Владимира.

Продолжение следует...