Женская доля и женская логика
Два события недавно соприкоснулись во времени и в пространстве на наших глазах. Кинорежиссер Дмитрий Месхиев с начала сентября снимает на Псковской земле фильм "Батальон смерти" о русских женщинах, сражавшихся с немцами в Первую мировую. А на днях Псков посетила Наталья Горбаневская, которая 25 августа 1968 года вместе со своим трёхмесячным ребёнком в составе немногочисленной группы смельчаков вышла на Красную площадь протестовать против введения войск Варшавского договора в Чехословакию.
Оба эти события лишний раз напоминают о нелегкой судьбе российских женщин, и заставляют задуматься, почему они сделали тот или другой выбор. Однозначного ответа не получается.
Начнем с фильма. Речь в нем пойдет о малоизвестной и очень противоречивой странице в истории России – создании в 1917 году в стране женских "батальонов смерти" для участия в боевых действиях против немцев. И есть некая опасность, что, скорее всего, по классическим канонам жанра фильм получится таким что ли "героико-романтическим", чтобы, посмотрев его, каждый мог сказать: как хорошо, как замечательно, что у нас были такие женщины!
Лично мне думается, что нет в этом ничего хорошего. Или почти ничего.
Взглянем на данную ситуацию спокойно и без лишних эмоций. Итак, идет мировая война. Еще никто не знает, что из мировых она только первая и к тому же какая-то там "империалистическая". Большинство в России считают и называют ее Отечественной - по аналогии с наполеоновским нашествием. Русская армия уже три года воюет в союзе со странами Антанты против Германии, Австро-Венгрии и Турции. И совсем неплохо воюет, зачастую беря именно на себя основную долю союзнических обязательств, сдерживая мощнейший удар военной машины сразу трех империй на огромном фронте от Балтики до Черного моря.
Русские солдаты и в эту войну показывают настоящие образцы стойкости, мужества, храбрости и героизма, удивляя и восхищая всю Европу. Один Брусиловский прорыв чего стоит! И бьются они без всякого приказа № 227 "Ни шагу назад!", без заградительных отрядов и штрафных рот. И власовцев никаких в ту войну не появлялось, и на сторону врага никто не переходил, чтобы воевать против собственной страны.
Зато, как выяснилось позднее, Георгиевским крестом, который только нижним чинам вручался, были награждены в то время полтора миллиона человек. И медалей "За храбрость" к ноябрю 1916 года было выдано на фронте свыше полутора миллионов. А с тем фактом, что в те времена боевые награды просто так не раздавали, не поспоришь. И разве нужно такую армию как-то по-особому вдохновлять на борьбу с врагом?
Даже с учетом того, что к лету 1917 года Россия действительно переживала нелегкие времена. Война затягивалась, от нее устали все: и солдаты в окопах, и крестьяне, которым надо было армию кормить, и жители городов, которым война тоже сытой жизни не прибавляла. А тут еще Николай II отрекается от престола, и привычный и понятный для каждого русского солдата призыв "За веру, царя и Отечество" во много теряет свой смысл.
И вот в этих условиях в стране по инициативе Временного правительства создаются женские "батальоны смерти" - воинские части из добровольцев прекрасного пола. Этих батальонов несколько, самым известным из них, который состоял из 300 человек и о котором как раз снимается фильм, командовала бывшая крестьянка, несколько раз неудачно выходившая замуж Мария Бочкарева. Возможно, ее желание оказаться на фронте и объяснялось стремлением убежать от постылой и безысходной действительности. Впрочем, на передовой она показала себя отважной женщиной и настоящим борцом, а в вверенной ей части установила жесткую дисциплину и "била морды, как заправский вахмистр старого режима".
Главной целью женских батальонов считалось оказание патриотического воздействия на солдат-мужчин. Бочкарева уверяла Временное правительство, что вид слабых женщин с оружием в руках поднимет боевой дух деморализованного войска. В газетах появились воззвания, типа: "Ни один народ в мире не доходил до такого позора, чтобы вместо мужчин-дезертиров шли на фронт слабые женщины. Женская рать будет тою живою водой, которая заставит очнуться русского богатыря".
Конечно, многие женщины пошли в батальоны смерти потому, что они искренне верили, что без их самопожертвования Россия просто перестанет существовать. Но многих привели на войну просто личные страдания или такое положение, когда все ужасы войны кажутся приемлемей, чем безотрадная и тяжелая жизнь, которой они жили.
Из воспоминаний Деникина, например, следует, что подчиненных Бочкаревой солдаты встретили "насмешливо, цинично". В местечке Молодечно, где стоял первоначально батальон, по ночам приходилось ему ставить сильный караул для охраны бараков... Серьезно к ним везде мало кто относился. Фронтовики вообще женщин-добровольцев иначе как проститутками не называли. А Петроградский Совет выступил с требованием расформировать женские батальоны, как "непригодные для несения армейской службы".
Не расформировали. К сожалению, в первом же своем бою батальон Бочкаревой попал в серьезный переплет, мужество показать удалось, а вот воинские умения не получилось, было много убитых и раненых. Возможно, не только и не столько вина женщин в этом была, но сегодня не это главное.
Главное, чтобы из этой трагедии – и отдельного боя, и всего, что связано с женскими батальонами смерти – не делали банального блокбастера. Женщинам не место на войне. Кто бы и как бы не пытался убедить нас в обратном.
Речь, конечно, не о сестрах милосердия, которые призваны помогать, утешать и исцелять. Речь о тех случаях, когда надо УБИВАТЬ. Женщина создана для любви и продолжения жизни. Убийство противоестественно женской природе. Никто и никогда не сможет меня в этом переубедить.
Оказывается, существуют целые книги с воспоминаниями, интервью, подробными рассказами о женщинах из тех самых батальонов смерти. Книги написаны американскими журналистками, которые сто лет назад по несколько недель жили в расположении этих батальонов и оставили память о наших соотечественницах. В этих книгах есть без преувеличения страшные вещи.
Одна из "смертниц" рассказывала: "В укрытии были раненые немецкие солдаты. Нам приказали взять их в плен, но они отказались. Тогда нам пришлось бросить в укрытие гранаты, чтобы их уничтожить".
Другая, "с голубыми глазами, ей было двадцать пять, она была деревенской портнихой, прежде чем стала солдатом", показывала с гордостью немецкую каску: "Он немного нагнулся, а я стукнула его по голове прикладом и сняла с него шлем". И на вопрос "А он продолжал стрелять?" ответила: "Нет, он был ранен".
Еще одна наша соотечественница признавалась американской журналистке: "Я люблю свою винтовку. Я люблю ее потому, что она несет смерть. Еще я люблю штык. Я люблю оружие, люблю все, что несет смерть". Когда женщина любит то, что несет смерть, когда женщине нравится убивать – это противоестественно и страшно.
Конечно, непонятно, почему мужчины вообще допускают такую ситуацию, когда женщинам приходится идти воевать или протестовать против несправедливости своей страны.
Но лично мне, при всем моем уважении к ним, еще более непонятны те женщины, которые идут воевать или протестовать, зная, что этим подвергают опасности своих детей. Возможно, именно в мгновение принятия ими этого решения, именно в момент этого их шага мир стал чуть-чуть справедливее и добрее. Но именно в эти же конкретные мгновения их детям из-за этого шага могло стать больно и плохо.
Артем САВЕЛЬЕВ
