Espresso от Саши Донецкого: Под брендом "Пушкин"

О Пушкине сегодня говорят даже в телепередаче "Контрольная закупка". Александр Сергеевич, де, был сладкоежкой, а по сему... продегустируем-ка конфету "Коровка". От шести производителей. Сам видел с утра по телевизору. Воистину Пушкин — наше всё, и авторитетней ссылки, чем на Пушкина, не придумаешь. Он — символ России, как в великих свершениях, так и в милых мелочах. И если где-нибудь вдруг что-нибудь не так, то виноват будет, согласно известной русской поговорке, тоже он — вездесущий Пушкин.

С недавних пор день рождения национального поэта совпадает с Днём русского языка, отмечаемым чуть ли не на высшем государственном уровне, и дежурная PR-кампания в федеральных СМИ к празднику привычно прилагается. Опять звучат уже навязшие на ушах истошные призывы оградить русский язык от "засорения", спасти родную речь от заимствований и грубой лексики. И если защиту от заимствований (часто и в правду бездумную и граничащую с дурновкусием) ещё можно понять, то объяснить, зачем спасать язык от самого себя, то есть от собственной исконной лексики, решительно нельзя. 

На самом деле язык ни в к какой защите не нуждается. Вопли о том, что русский язык необходимо "спасать" (особенно тут почему-то стараются всякого рода общественные деятели с патриотическим уклоном), - исключительно по глупости и от недостатка образования.

Русский язык — язык, слава Богу, живой, а не мёртвый, как медицинская латынь, и он, язык, лучше любых политиканов знает, что ему годится, а что — нет, и никогда не станет его словарным активом.

Главное, управлять жизнью языка всё равно невозможно. Её можно только отслеживать и фиксировать в словарях, чем собственно и занимаются лингвисты. Можно запретить употребление тех или иных слов в СМИ, но лишить народ словотворчества не получится. 

Активное заимствование свидетельствует о том, что народ живёт и развивается в окружении других народов, что страна открыта миру и всему новому — в экономике, политике, в культуре, в технологиях, в быту. Поставить какие-то искусственные преграды развитию, наверное, можно, но тогда нужно наглухо закрыть все границы, отрубить все возможные коммуникации (СМИ, Интернет и прочее) и замкнуться в себе лет эдак на двести, иначе говоря, превратить страну в гигантскую консервную банку. Понятно, всё это сюжет для очередной анти-утопии в духе Оруэлла. 

Поэтому, к воплям о якобы "засорении" языка, по-видимому, нужно относиться спокойно, как к неизбежному злу, противопоставляя истерике и начётничеству факты и знания, не забывая напоминать чересчур рьяным ура-патриотам, что такие, например, слова как "собака", "барабан" или "башка", на самом деле когда-то были тоже заимствованы из чужих языков.

И ничего, прижились. Мы давно считаем их исконно своими. Ровно то же самое случится и с ныне режущими слух варваризмами. Мы привыкнем к ним, как привыкли когда-то к слову "школа", которое пришло к нам из греческого, или к слову "автомобиль", составленному из греческого и латинского корней. Другие заимствования исчезнут из активного запаса, будто их и не было вовсе, как какая-нибудь "инфлюенция", проникшая к нам из польского.

Взять, к примеру, модное нынче слово "тренд". Сейчас это слово вставляют в свою речь все, кому не лень, а ведь ещё лет пять назад многие и понятия не имели, что оно означает и искренне удивлялись: какой-такой "тренд"?

У "тренда" в глазах пуристов один грех, и состоит грех в том, что словечко заимствовано из английского. Экспансия, агрессия, захват! Ну так что? "Тренд" сегодня всего лишь заменил нам более привычную "тенденцию", слово, когда-то заимствованное из латыни: tendentia. И я не сомневаюсь, что во время оно некоторые носители родного языка, услышав в разговоре о "тенденции", громко возмущались и учили умников правильно говорить по-русски: мол, не варварская и чуждая нам "тенденция", а "направление". Вам что, безродные космополиты, слово "направление" не нравится?

В том-то и дело, что нравится и то, и другое, и третье, потому что для носителя живого великорусского языка с его неутомимой словообразовательной системой и "направление", и "тенденция", и "тренд" существуют на равных, окрашены эмоционально и эстетически, и в живом контексте механически заменить одно слово другим никак нельзя. "Тренд" — это, простите, "тренд", а "тенденция" — это "тенденция". И только безнадёжно глухой человек или иностранец не почувствуют тут разницы.

Или взять слово "бренд", означающее товарный знак, торговую марку, некий узнаваемый символ, служащий для продвижения товара. Слово вошло в активный запас словаря, и породило как минимум одно новое слово: "брендовый". Но главный эффект заимствования в другом: короткое и ёмкое слово "бренд" оказалось гораздо удобней громоздкого словосочетания "торговая марка", которое до сих пор выглядит как не очень удачная калька с английского trade mark.

Одно из основных свойств языка — экономность, и если язык способен заменить сложную конструкцию более удобной лексической единицей (в том числе и за счёт заимствования), он обязательно это сделает. Люди в постсоветской России изучают иностранные языки и ездят в другие страны, заимствуя из чужой жизни не только вещи и явления, но и новые слова. Процесс естественный и плодотворный. Ну, а что именно, какие слова в результате этого обмена из в речевого оборота исчезнут, а какие останутся, покажет самый строгий цензор - будущее.

Уже сейчас многие предметы мы называем заимствованиями, конкурирующими с более привычными нам наименованиями. Слово "байк" вытесняет "мотоцикл" и "велосипед", "анимация" — "мультипликацию", "паста" — макаронные изделия, "дресс-код" — внешний вид и т. д. При этом я почему-то уверен, что "космонавт" так и останется "космонавтом" и никогда не уступит своё суверенное место в языке какому-то "астронавту". Потому что "космонавт" означает русский, а "астронавт" - всегда американец.

Да, некоторые заимствования выглядят до сих пор диковато, допустим, все слова на "инговые" окончания: постинг, шопинг, сайдинг, тренинг, лизинг, кастинг, аутсорсинг какой-нибудь, но это дело привычки. Гораздо нелепей выходит тогда, когда малограмотные люди, пытаясь выпендриться, придумывают собственные бренды.

Что до Пушкина, то он, как известно, смело заимствовал слова из чужих языков, не боясь прослыть космополитом. И не гнушался употреблять крепкие слова, относящиеся к исконно русской лексике. Вроде слов на "х" или "б".

Саша ДОНЕЦКИЙ