Espresso от Саши Донецкого: Горькие истины
Когда-то его портреты печатали на почтовых марках, снимали о нём фильмы и называли в его честь города и улицы. Он был неотъемлемой частью советской мифологии. Нынче его упоминание требует особого информационного повода: 28 марта исполнилось 145 лет со дня рождения Алексея Максимовича Пешкова, русского писателя и общественного деятеля, в историю мировой литературы вошедшего под псевдонимом Максим Горький.
Дата - не круглая, своего рода репетиция грядущего 150-летнего юбилея. На родине писателя, в Нижнем Новгороде, прошли масштабные торжественные мероприятия с участием первых лиц региона; на телеканале "Культура" всю неделю крутили биографический телесериал "Под знаком Скорпиона", в котором, кстати говоря, личность Максима Горького воплотил актёр Псковского театра драмы Валерий Порошин (1939 - 1995). Так что у псковичей есть возможность в связи с Горьким вспомнить ещё и о талантливом провинциальном артисте.
Для отечественной и мировой культуры Горький — фигура, конечно, выдающаяся, сопоставимая с такими титанами мысли как Лев Толстой или, к примеру, Томас Манн. И одновременно, почти как всякий выдающийся художник, Горький — жертва школьного учебника литературы, заложник идеологических штампов. "Великий пролетарский писатель" и "основоположник социалистического реализма" - две этикетки, приклеенные к Горькому, и к реальности не имеющие никакого отношения. Горький — какой угодно, но только не пролетарский писатель и уж тем более не соцреалист.
Когда читаешь биографию Горького, то понимаешь, что он идеальный герой приключенческого романа. Мещанин по происхождению и интеллигент по призванию, ницшеанец-революционер, бродяга, пешком прошедший всю Россию, Горький быстро добился международного успеха, боролся с царским режимом и финансировал Ленина.
Прозаик, драматург, культуртрегер, в десятые годы прошлого века Горький был одним из самых влиятельных общественных мыслителей России. Его голос звучал укором и предупреждением власти, звал к революции. Февральскую демократизацию Горький приветствовал и сразу включился в активную политическую борьбу. Октябрьский переворот он, однако, не принял, посчитав большевистскую социальную революцию преждевременной для крестьянской лапотной России, о чём красноречиво свидетельствует его хроника "Несвоевременные мысли", цикл публицистических статей, публиковавшихся в газете "Новая жизнь" с весны 1917-го по июнь 1918-го года.
В 1921 году, так и не преодолев своих разногласий с новой властью, "Буревестник революции", подобно многим другим русским писателям, под предлогом лечения от туберкулёза эмигрировал на Запад. Связей с Родиной писатель, тем не менее, не порвал и продолжал активно печататься в советской периодике. Горький служил своего рода медиатором между Советской властью и мировой общественностью. В 1932-м Горький вернулся в СССР и принял деятельное участие в воздвижении культа Сталина. Именно Горькому принадлежит знаменитый афоризм той кровожадной эпохи: "Если враг не сдаётся, его уничтожают".
В 1922-м году Горький опубликовал в Берлине публицистическое эссе "О русском крестьянстве", в котором попытался вскрыть истинные причины русской революции, объяснил, почему гражданская бойня оказалась столь жестокой. Когда читаешь этот текст, насквозь пропитанный ненавистью, не оставляет ощущение, что самым прилежным и внимательным читателем Горького был не кто иной как Сталин, принявший инвективы Горького к сведению и постаравшийся искоренить крестьянскую (читай: народную) стихию раз и навсегда. Жестокость, с какой Сталин расправился с русским народом, прямо пропорциональна жестокости самого народа, то есть получается, что Сталин воспользовался самыми неприглядными сторонами национального характера как рычагом.
Примеры жестокости в обескураживающем обилии предоставила Горькому только что закончившаяся Гражданская война: "В Тамбовской губернии коммунистов пригвождали железнодорожными костылями в левую руку и в левую ногу к деревьям на высоте метра над землею и наблюдали, как эти - нарочито неправильно распятые люди мучаются. - Описывает Горький русские "зверства". - Вскрыв пленному живот, вынимали тонкую кишку и, прибив ее гвоздем к дереву или столбу телеграфа, гоняли человека ударами вокруг дерева, глядя, как из раны выматывается кишка. Раздев пленного офицера донага, сдирали с плеч его куски кожи, в форме погон, а на место звездочек вбивали гвозди; сдирали кожу по линиям портупей и лампасов - эта операция называлась "одеть по форме". Она, несомненно, требовала немало времени и большого искусства. Творилось еще много подобных гадостей, отвращение не позволяет увеличивать количество описаний этих кровавых забав..."
"Кто более жесток: белые или красные? - Риторически вопрошает Горький, и сам же отвечает: "Вероятно - одинаково, ведь и те, и другие — русские".
По Горькому, корень зла (и исток революции) собственно в характере русского народа, в тёмной и бездуховной массе, в натуре простого русского человека, абсолютно чуждого идеям всеобщего блага и живущего мелкими собственническими инстинктами: "В России - небывалый, ужасающий голод, он убивает десятки тысяч людей, убьёт миллионы. Эта драма возбуждает сострадание даже у людей, относящихся враждебно к России, стране, где, по словам одной американки, "всегда холера или революция". Как относится к этой драме русский, сравнительно пока еще сытый, крестьянин? "Не плачут в Рязани о Псковском неурожае", - отвечает он на этот вопрос старинной пословицей". - С горечью признаёт писатель, в детстве и юности изучивший привычки русского народа не по книжкам, а на собственной шкуре.
Для Горького народ - анархическая стихия, желающая побольше жрать и поменьше вкалывать; этот народ желает иметь как можно больше прав и никаких обязанностей, ну а причина подобного менталитета в вековом рабстве: "Атмосфера бесправия, в которой издревле привык жить народ, убеждает его в законности бесправия, в зоологической естественности анархизма. Это особенно плотно приложимо к массе русского крестьянства, испытавшего более грубый и длительный гнёт рабства, чем другие народы Европы".
Прав или ошибается Горький на счёт русского народа? Так ли уж жесток наш народ, как его малюет Горький? Или, во всяком случае, более ли жесток, чем прочие — просвещённые — народы Европы? В полемическом запале чего не припишешь себе и нации в целом, но вот в чём по-настоящему убедителен Горький, так это в создании безрадостных картин русской жизни, здесь художественный талант писателя раскрывается как никогда: "Безграничная плоскость, на которой тесно сгрудились деревянные, крытые соломой деревни, имеет ядовитое свойство опустошать человека, высасывать его желания. - Создаёт писатель зловещую иллюстрацию своих спорных тезисов, и спорить с ним сразу отпадает всякое желание: - Выйдет крестьянин за пределы деревни, посмотрит в пустоту вокруг него, и через некоторое время чувствует, что эта пустота влилась в душу ему. Нигде вокруг не видно прочных следов труда и творчества. Усадьбы помещиков? Но их мало, и в них живут враги. Города? Но они - далеко и не многим культурно значительнее деревни. Вокруг - бескрайняя равнина, а в центре ее - ничтожный, маленький человечек, брошенный на эту скучную землю для каторжного труда".
Прочтёшь такое, и хочется бежать из этого высасывающего жизнь пространства, с этой бескрайней, безумной и голой равнины, бежать сломя голову, бежать куда угодно — в Запорожскую сечу или в немецкий Берлин, где и написан опус Горького.
"Но где же - наконец - тот добродушный, вдумчивый русский крестьянин, неутомимый искатель правды и справедливости, о котором так убедительно и красиво рассказывала миру русская литература XIX века? - Демонстративно, явно на публику, недоумевает Горький, отвечая читателю безрадостным и безжалостным приговором - его нет: "В юности моей я усиленно искал такого человека по деревням России и - не нашел его. Я встретил там сурового реалиста и хитреца, который, когда это выгодно ему, прекрасно умеет показать себя простаком. По природе своей он не глуп и сам хорошо знает это".
Позже, создавая свою эпическую панораму русской цивилизации за сорок лет "Жизнь Клима Самгина", Горький запечатлел эти особенности национального характера в образе лукавого мужика, предлагающего господам забаву — посмотреть на ловлю огромного сома, которого на самом деле не существует. Господа соглашаются, платят деньги, и долго смотрят, как лукавый мужик бесстыдно ловит на мелководье этого самого несуществующего сома. И нет конца этой безумной рыбалке, этому бездарному придуриванию, и героев Горького охватывает иррациональное чувство скуки, тоски и отвращения, а мужик всё ловит и ловит выдуманную им для господ фикцию. И всякий понимает, что сегодня - фантастический сом, а завтра - чирк! - ножом по горлу, и никого не жалко, никого, ни тебя, ни меня, ни его.
Финал эссе Горького и сегодня поражает своим выводом — по существу, призывом к скорейшему уничтожению, геноциду этого самого русского мужика. Горький и не скрывает, что желает его гибели. Новая Россия, согласно Горькому, станет возможна только тогда, когда "...как евреи, выведенные Моисеем из рабства Египетского, вымрут полудикие, глупые, тяжёлые люди русских сёл и деревень - все те почти страшные люди... и их заменит новое племя - грамотных, разумных, бодрых людей".
Жутко читать эти строчки (прямо Гитлер какой-то!), потому что мы-то, потомки, знаем, что выведенное Горьким тревожное предсказание сбылось всего через семь лет апокалипсическими картинами великого перелома, а ещё спустя несколько лет достигло кульминации в событиях большого террора. И как бы ни был плох и нелеп нарисованный Горьким мужик, он вряд ли был достоин того, чтобы его жилы и кости переработала тупая и косная машина русского ГУЛАГа.
Самое же страшное, что в результате всех этих невероятных социальных экспериментов и, в сущности, народного самоистребления (мужик душил и распинал прежде всего мужика, а заодно и дворянина-лишенца, интеллигента, пролетария, чиновника, etc) "новое племя грамотных, разумных и бодрых русских людей" так и осталось в меньшинстве, тонкой прослойкой в вязкой стихии "полудиких, глупых и тяжёлых русских людей", переместившихся из деревень и сёл в города и мегаполисы.
Согласимся, чрезвычайно горький урок, необычайно горькая истина.
Саша ДОНЕЦКИЙ
