Espresso от Саши Донецкого: В тонах эпического гротеска
Сценарии Ивана Охлобыстина предельно литературны. В том смысле, что персонажи подчас изъясняются крайне вычурно и витиевато. На фоне современных реалий нарочито куртуазные диалоги Охлобыстина воспринимаются как Шекспир на рейве. Постмодернистский микс из жанров - его конёк. Если в сценарии "Даун Хауса" Охлобыстин перенёс в наши дни "Идиота" Достоевского, то "Соловей-разбойник" — реанимация мифа о "благородном разбойнике".
Главный герой фильма — Сева Соловьёв в некий судьбоносный момент своей мало примечательной биографии вдруг решает отдаться стихии персонального бунта, по-пушкински бессмысленного и беспощадного. Хотя смысл какой-никакой, верней, миссия в этом вооружённом мятеже против власти всё-таки имеется: убивать "дураков и предателей".
Ну, и заодно защищать всех сирых да убогих, например, колхозников деревни Крюково, в окрестностях которой разбойничает новый русский "Робин Гуд".
Сказочность сюжета легко укладывается в стилистику отвязной пародии на комикс а-ля Тарантино с литрами бутафорской крови и шумовыми эффектами. Внутри комикса помещён обязательный мультик-страшилка про детишек, у которых злые люди похищают сердца для тёток, которые хотят быть похожими на Анджелину Джоли. Плюс платоническая любовная линия.
Количество убийств и трупов на минуту экранного времени зашкаливает. Гибнут все: менты, спецназовцы, бандиты, солдаты, пресловутые "дураки и предатели", сам Соловей-разбойник и его верные подельники. Их гибель не вызывает сожаления или печали. По канонам жанра народный мститель и должен умереть в неравном бою, прихватив с собой на небо как можно больше этого самого народа. В противном случае выйдет беспонтово. А Охлобыстин понты кидать умеет.
Объяснить происходящее на экране проще всего авторской ремаркой из фильма, то есть "тягой русского человека к асоциальной брутальности, окрашенной в тона эпического гротеска". Житейские ли обстоятельства вынудили менеджера крупной инвестиционной компании Севастьяна Соловьёва пуститься во все тяжкие, или зов бунтарских генов, но банду он себе подобрал колоритную: разжалованный кузнец по кличке Молот (Сергей Бадюк), гламурный бухглалтер с погонялом Дебет (Евгений Стычкин) и оперная певица с декадентскими манерами (Оксана Фандера). Им противостоят не менее характерные Александр Стриженов в роли коррумпированного полицейского начальника и Игорь Жижикин, надевший маску секретного агента-самурая Н7.
Кредо Молота - "насрать!", мечта Дебета - "свалить". Призвание Соловья — битва за справедливость без разбора средств. Чуть замешкался вражина — пуля в лоб или нож под сердце. Севастьян харизматичен духовно (воплощение былинного героя, без страха и упрёка), и внешне (в белом плаще с кровавым подбоем, на трёхколёсном мотоцикле, с двуя золотыми наганами в руках), и сыплет афоризмами, рассчитанными на то, чтоб в будущем стать достоянием фольклора: "Хозяйственный ты мужик! Хохол, что ли?"
Не отстают от протагониста и персонажи второго плана: "С чем пожаловал, мультик златозубый? - Вопрошает настоятельница женского православного монастыря (Мария Голубкина).
Визуальные киноцитаты из голливудских блокбастеров (к примеру, из "Убить Билла" Тарантино, или из "300" Зака Снайдера) так и сыплются на зрителя, даром, что разыграны они на среднерусских просторах, где-то на юго-востоке от Москвы.
Финальная сцена битвы сделана изысканно красиво (да позволю себе такое словесное излишество): поле, русское поле, на рассвете из оросительной системы вылетают миллионы ярких капель бензина, снятых рапидом. Под медитативную песню Б. Г. наши герои (и примкнувший к ним агент спецслужб) выходят на бой с холодным оружием, бесстрашные и беспощадные, словно "300 спартанцев" или персонажи "Матрицы", и сразу понятно, что это есть их последний и решительный бой.
Трупы опять никто не считает, да и зачем их считать? Солдаты здесь лишь необходимый антураж, условные чупакабры, зрелищное мясо с сапёрными лопатками наперевес. Никому не уйти от очистительного огня. Мёртвые срама не имут.
Щелчок зажигалки — и эпический гротеск превращается в лирический некролог с непременной литературной аллюзией. Будто гоголевский Акакий Акакиевич Башмачкин, раз в год Севастьян Соловьев пугающим призраком является верхом на своём трёхколёсном байке и движется по шоссе где-то в Подмосковье.
И бедным людям тогда становится хорошо, а богатым — не очень. Наивно, конечно, зато благостно.
Если ты даже и поп-расстрига, главное, чтобы кончалось всё благостью.
Саша ДОНЕЦКИЙ
