Espresso от Саши Донецкого: Напрасные жертвы?

Чем больше дней после детства, тем милей картинки минувшего, прямо по Пушкину: "что прошло, то будет мило". Вот и "красный день календаря" вызывает у меня сегодня лёгкую ностальгию, хотя в детстве я не любил 7 ноября: за обязательную демонстрацию в ноябрьскую непогоду, за официоз, за трескучие лозунги, за унылые передачи по советскому телевизору, а ведь дети чутки ко всякой фальши, и чувствуют ложь не хуже, а, может быть, и лучше взрослых.

А на дворе был застой, то есть держава, как выяснилось позже, задним умом, застыла на перепутье: куда двигаться дальше? Модернизировать всю систему "развитого социализма" (которая, как ни крути, была построена, пусть и с известными издержками вроде тотального дефицита), или сломать всё сразу, через колено, на хер?

Прорабы перестройки типа главного редактора журнала "Коммунист", выродка советской номенклатуры, Егора Гайдара, выбрали второе: на завтрак, обед и ужин жителям почившего СССР предлагалась шоковая терапия. Три удара током - по глазам, четыре — по гениталиям. Или — наоборот. Впрочем, это другая тема.

Так вот, в отличие от Первомая, весёлого и неформального, очередная годовщина Великой Октябрьской революции лично на меня навевала тоску. Сам сезон, ноябрь, с пронизывающими ветрами и дождями, иногда с мокрым снегом, способствовал. Самый унылый и безнадёжный месяц в году. Даже декабрь светлее. Ну, и, повторюсь, вся эта фальшивая дребедень: передовицы в серых газетах "Навстречу Великому Октябрю", телетрансляции длинных торжественных собраний с маразматиками в президиуме, концерты с бездарными патриотическими песнопениями, необходимость заучивать наизусть специальные "датские" стихотворения.

Помните?

"Я вижу город Петроград / В семнадцатом году. / Бежит матрос, бежит солдат, / Стреляют на ходу. / Рабочий тянет пулемёт / Сейчас он вступит в бой..."

Это из стихотворения Сергея Михалкова "В музее В. И. Ленина", талантливого детского поэта, баснописца и главного "гимнюка" Советского Союза; стихотворения, кстати, очень недурственного. Там были ещё такие строчки про "дедушку Ленина": "Он с детских лет мечтал о том, / Чтоб на родной земле / Жил человек своим трудом / И не был в кабале".

Кто же из пролетариев, пусть даже и умственного труда, не мечтает достойно жить своим трудом, и не быть в кабале, то есть не зависеть ни от начальства (в широком значении), ни от государства (в узком), ни от Бога, ни от Дьявола (в смысле от обстоятельств высшего порядка).

"Октябрь! Навеки свергли власть / Буржуев и дворян. / Так в Октябре мечта сбылась / Рабочих и крестьян", - сформулировал Михалков, но его пророчество не сбылось: "навеки" оказалось на семьдесят не самых счастливых лет, да и то не совсем, потому как 20-ые и 30-ые годы можно смело из истории социализма вычеркнуть, как годы крутого перелома, лихолетья коммунистического строительства со всеми тяжкими: трагедией коллективизации, индустриализацией и Большим Террором.

Но тогда, в середине 80-х, о сталинских лагерях мы знали довольно приблизительно, хотя утверждать, что не знали вовсе, нельзя.

При всём официальном замалчивании щекотливой темы в народе память о репрессиях жила, и я, например, будучи ребёнком, узнал о сталинском терроре, что называется, из первых уст. От старушки-библиотекарши, что подрабатывала летом в пионерском лагере. Старушка эта оказалась дочерью репрессированного в 37-м офицера Красной Армии. Она и поведала в подробностях, ничего не утаивая. Вот так живая, не по учебникам, история учила нас, детей, жизни в тоталитарном обществе.

Меня сейчас более всего поражает эта слепая уверенность: "навеки", а ведь советские люди действительно верили, что Советская власть — это навсегда. Какими же мы были наивными!

Ничего не навсегда. И Третий — на века — Рейх рухнул под ударами союзнических армий, и "вечный" СССР, не выдержав напряжения Холодной войны, Афганской авантюры и экономической стагнации, загнулся раньше срока. А ведь мог бы жить...

Печальней всего, что идея-то, лежавшая в основе невиданного социального эксперимента на одной шестой части суши, была замечательная! И особенно жаль, что на её алтарь были брошены миллионы. не рублей, - людей.

Получается, жертвы были напрасными?

Может быть, оттого и казался праздник унылым, что за ним стояла, ощущалась вся эта всероссийская катавасия, тянувшаяся десятилетиями? То есть сам тон, цвет и вкус Октябрьских торжеств навевали своего рода похоронное настроение.

Красная кремлёвская стена, а на самом деле колумбарий. Сердце страны - Красная площадь, а в реальности — кладбище, и Мавзолей, как зримый символ не захороненного прошлого, страшных лет России.

И буржуи, и помещики вернулись. В каком-то смысле вернулся даже абсолютизм. Понятно, что не в формах начала XX века, но мужик на земле сегодня закрепощён безденежьем и безнадёгой, а большинство горожан находятся в кабале у капиталистических отношений. "Свободный" труд могут себе позволить немногие избранные. Об этом ли мечтал кремлёвский мечтатель да и миллионы русских мечтателей по всей стране.

Через пять лет страна отметит столетие Великого Октября. В том, что 25 октября 1917-го произошло событие всемирного масштаба, кажется, сейчас никто не сомневается, хотя власти и убрали красную дату из календаря, заменив 7-ое на 4-ое, и поправив идеологические приоритеты.

Если прежде страна отмечала день Революции, иначе говоря, сплошного социального слома, праздник Войны, то нынче мы отмечаем "день народного единства", сиречь, день Мира. Таков тренд.

Пусть "единство" это иллюзорно, и является своего рода идеологическим конструктом, но отличие двух исторических событий, заложенных в основу государственных праздников, нынешнего и прошлого, разительно: Октябрь 1917-го в итоге разжёг одну из самых жестоких гражданских войн, тогда как в октябре 1612-го изгнание из Москвы польских интервентов приблизило финал Русской Смуты.

И всё-таки жаль, что 7-ое число утратило красный цвет в календаре. Потому что в данном случае красное символизирует кровь. Всех тех, кто оказался на голгофе революции. По собственной воле или по чужой. Тех, кого необходимо помнить.

 7-ое ноября — дата поминальная. И даже православный праздник иконы Казанской Божьей Матери вряд ли вытравит её из народного сознания. Слишком велики были жертвы. Напрасные жертвы.

Саша ДОНЕЦКИЙ