С чего начинается Псковщина?

Игорь Шаймарданов давно живет и работает в Питере. А вдохновение по-прежнему  ловит на Псковщине, возвращаясь в поисках очередных сюжетов. То к Пушкину, в Михайловское, приедет, то в Берёзино, к Довлатову.

Литераторов Шаймарданов любит и ценит по внутреннему сродству и образованию: театральный художник не может не уважать текст. Его всегда весёлые картинки — это своего рода визуальные рассказики, с персонажами и фабулой, то есть, по сути, комиксы. Из любой картины при желании можно сделать короткий, но выразительный мультфильм.

Заметки на полях, байки и анекдоты, предания и мифы сопутствуют изображениям,  поясняя и дополняя их словами, и наоборот, часто биография или повесть, преобразившись в магических хрусталиках зрения, обретают зримые внешность и характеры.

За 10 лет Игорь Шаймарданов много чего успел: оформил собственную "пушкиниану", собранную под одной обложкой в альбоме "Александру Сергеевичу хорошо!", составил "Азбуку Пушкиногорья", проиллюстрировал "Заповедник" Сергея Довлатова, работал художником-постановщиком на праздниках поэзии в Михайловском, создал серию эротических коллажей "PRO Ню", ну, и, конечно, продолжал фиксировать деревенскую повседневность (Любятовский цикл), где быт густо перемешан с чудесами: катящимся под горку огромным апельсином, ангелами на деревьях или внезапно выросшей за околицей Эйфелевой башней.

Последний цикл Шаймарданова, что был представлен публике в областном Центре народного творчества в минувшую пятницу, назван автором "С чего начинается Родина", а отсылает к собственной биографии и сугубо личным впечатлениям, и здесь не обошлось без символизма и даже мистики.

Как пояснил художник, так уж совпало, что именно в небольшом двухэтажном доме, в котором нынче разместился выставочный зал Центра, когда-то давно, несколько десятилетий назад, жила бабушка супруги Игоря Шайморданова, и, будучи маленькой девочкой, она часто гостила у бабушки, пила чай, играла и веселилась.

Получается, что дом, где открылась выставка "С чего начинается Родина", для художника не чужой, и Родина, большая и малая, открывается, в том числе, и с этого дома, так же как и с картинки в твоём букваре, точнее, "Азбуке", графические листы из которой тоже нашли своё место на стенах галереи.

Родина — это не столько географическое понятие, сколько душевное,   биографическое, Родина — это детство, фантазии, сны, родные настолько, что никуда от них уже не денешься, и в какой-то примечательный момент жизни возникнет непреодолимое желание эту Родину запечатлеть.

- Я надеюсь, что месяцев через шесть-семь "С чего начинается Родина" будет циклом из 25-30 холстов. - Прокомментировал свой замысел Игорь Шаймарданов. - Это "хорошо забытое старое", возвращение на круги своя, некоторое подведение итогов, попытка посмотреть на свой прожитый путь со своей любимой колокольни. То есть осмыслить сюжеты и персонажей, ещё раз понять то, с чем живу не первый десяток лет.

- Вернуться в детство, в отрочество, в юность? Оглядеть какие-то факты биографии?

- Совершенно точно! И в юность, и в детство. И в то, что сейчас происходит. "С чего начинается..." - это взгляд на себя со стороны. Как я вижу себя на Родине? Внутри Родины.

- Игорь, ты постоянно возвращаешься к одним и тем же мотивам: деревня, зима, крестьяне, ангелы...

- Да, но это не ход. Просто всё другое от меня очень далеко, не близко. А я никогда не делаю того, чего я не знаю, не понимаю, в чём я не живу. Не способен сочинять из пальца. Всё предельно органично.

- А апельсин откуда взялся?

- Ой. Если покопаться, то апельсин — это символ счастья, символ радости. И так далее. Но если честно, то в апельсине имеется коммерческая составляющая. Я как-то ездил на апельсиновый карнавал в Италию. Там апельсинами кидаются три дня. Это меня так потрясло, что я решил создать цикл апельсиновых баталий. Там предполагалась выставка в Италии, но она не состоялась по причинам принимающей стороны. Потом всё-таки я выставился с апельсиновым циклом в Питере. Однако тема апельсина осталась. Апельсина как недосягаемой мечты. Как и Эйфелевой башни. Этот ведь цикл тоже был рождён жизнью. В Любятово был ларёк, который назывался "Наш Париж", Представляешь?

- Да, я помню.

- И Эйфелева башня — мечта. То есть всегда хочется найти некий объединяющий, сквозной образ, понятный всем.

- Мультик ещё детский такой есть про апельсин.

- Да, есть мультик. По сказкам Шергина. Одно большое счастье поделили на всех. Я хочу тебе честно сказать, что я здесь ни капли не лукавлю. Вот знаешь, иногда видишь на Невском или Арбате художников — баню рисуют, деревню рисуют, мужиков.

- Бабу голую.

- Да! И мне становится тошно. Потому что художники ни хрена о жизни не знают. Они не знают, как в баню ходят. Как на скамейке сидят. Как через забор лазят. Как мужики общаются. Самый тип мужика не знают. Как мужик ходит, как сидит и как выпивает. Ничего не знают! Ведь сначала нужно реальность изучить. Никогда не обращал внимания, как молодые актёры, которые сами никогда не пили, иногда играют пьяных? Это такая халтура. Так противно. Мальчик, может, и ста грамм водки за всю жизнь не выпил, а изображает пьяного. Получается неестественно. Вспомни, как Бурков пьяниц играл, или Михаил Кононов, или Олег Ефремов. Это ж шедевры! Так что вот. Сначала изучи предмет, а потом пой песню.

- Но ты то, наверное, специально не изучал, а просто жил этой жизнью?

- Ага. Как в песне: "Почему, дружок, да потому, что я жизнь учу не по учебникам". Но нужно так всю эту фактуру изобразить 50 на 60, чтобы у зрителя возник отклик. Сюжет должен воплотиться в формулу, в метафору. Это ведь не просто факт: мужик подошёл к забору, расстегнул ширинку... И что? Нет, должен быть образ. Как, к примеру, у Шагала: влюбленные летят, а внизу дяденька сидит и нужду справляет. Контраст космоса и земли, высокого и низкого. Как сделать так, чтобы зрителя удивить и убедить? Чтобы это прозвучало значком, маркой, открыткой. Чтобы неважно было — картина перед тобой или открытка. Как шедевр не уменьшай, он всё равно останется шедевром. Даже на коробке из-под конфет. "Охотники на привале" - это шедевр. Я это понял, когда лет 8 назад, уже зрелым человеком, пришёл в Третьяковку. Посмотрел и убедился: так никто уже не сделает!

- А вот "Азбука Пушкиногорья" - это, так сказать, не проект?

- Нет, это витало в воздухе. Сейчас модно делать азбуки. Азбука Изборска, азбука Иерусалима, азбука дошкольника. И я сделал свою азбуку.

- Игорь, ты уж прости, но театральность так и прёт из твоих работ.

- Естественно. Я этого и не скрываю. Если ты заметил, у меня всё происходит как на сцене. И освещение, как будто софитами. Иногда в союзе художников мне говорят: "Ну, какая же это луна? Так луна не светит!" Но я же не Куинджи. Я ведь не скрываю свой ход. Я это делаю нарочито. Конечно, снег так не может искриться. То, что мне необходимо, то я и высвечиваю. Выделяю мизансцены. Может, я так реализую свои режиссерские потуги? Двигаю людей туда-сюда. Своя рука-владыка. Я знаю о каждом человеке, которого изображаю, всё.

- Сам-то себя ты оцениваешь в роли художника какого: доступного, популярного, коммерческого?

- И коммерческого, и доступного. Я абсолютно не на какие термины не обижаюсь. Главное, чтобы искусство было честным. Ничего плохого в том, что работа красивая - не красивенькая, а красивая, то есть яркая, выразительная, - нет.

Саша ДОНЕЦКИЙ