Espresso от Саши Донецкого: Обаяние Фокса

8 сентября, в центре Москвы, в полдень, народный артист России Александр Белявский выпал из окна. То ли трагическая случайность, то ли самоубийство на фоне тяжёлой болезни. Следствие, наверное, разберётся... Хотя худшего уже не исправишь.

Телеканалы дружно вспомнили о Фоксе. Обаятельном бандите из легендарного сериала "Место встречи изменить нельзя". О друге Жени Лукашина из "Иронии судьбы". О губернаторе из "О бедном гусаре..." О ведущем популярной телепередачи "Кабачок 13 стульев". И ещё о 100 ролях в кино.

Вспомнили, конечно, не формально. Белявский был и остаётся легендой отечественного кинематографа. Притом, что больших ролей он сыграл трагически мало. Обладая стопроцентной голливудской внешностью и беспроигрышной харизмой, Белявский остался на периферии советского экрана. И в этом факте содержалась огромная и какая-то щемящая несправедливость.

Помню, что первый фильм, в котором я запомнил Белявского, будучи ещё ребёнком, назывался "Крах инженера Гарина". Это был телесериал 1973-го года выпуска. Так вот, я долго был убеждён, что актёр, сыгравший Василия Шельгу, иностранец. Может быть, поляк или чех. А это был Александр Белявский.

Было что-то нездешнее в его облике. Откуда-то оттуда, с "фабрики грёз". Эта грубоватая чувственность, благоустройство фактуры. Запоминающийся голос. И, разумеется, обаяние. Обаяние редкой пробы.

"Обаяние уравновешивает любые пороки", изрёк когда-то писатель Сергей Довлатов. "Обаяние даётся от природы, от Бога. И оно либо есть, либо его нет", добавил, независимо от Довлатова, кинорежиссёр Никита Михалков. В любом случае, обаяние — часть таланта, одна из блестящих его граней.

Обаяние Белявского, этот особый мужской шарм, выраженный в улыбке ли, в блеске ли глаз, в тембре ли голоса, нельзя воспроизвести по заказу, одним только желанием или мастерством. За счёт высокого профессионализма. Талантливых актёров сколько угодно. Обаятельных — единицы.
 

Как оказывается, этот дар, обаяние, вовсе не служит автоматическим пропуском на съёмочную площадку. И у счастливчиков бывают простои. В этом смысле заслуга Белявского перед зрителем в том, что он явил пример душевного здоровья, искомой нормы. Чувство несправедливости, пусть даже и вселенской, не толкнуло его, допустим, к пьянству и иным тяжким. Нет достойных ролей? Будет звуковой дубляж, эпизоды. Озвучка "Шоу Бенни Хилла", наконец.

Любопытно, что в историю отечественной массовой культуры Александр Белявский вошёл ролью безусловно отрицательного персонажа — участника банды "Чёрная кошка" Евгения Фокса. И здесь артистическое обаяние Белявского тоже оказалось фатальным. По этому качеству с Фоксом мог поспорить разве что Глеб Жеглов в исполнении Владимира Высоцкого. Да и то у Жеглова обаяние, скорее, отрицательное.
 

Удивительное дело, Белявский сыграл подлеца и вора, но в том-то и фишка, что подлеца обаятельного. И страна, весь Советский Союз, если и не полюбили Фокса (любить его нельзя, он душегубец), то во всяком случае приняла. Как факт, как правду жизни.

Жизнь не столь однозначна, как чёрно-белое кино. А телесериал "Место встречи изменить нельзя" — кино цветное. И далеко не однозначное в оценках. Поэтому и криминальный авторитет Фокс не схема, а человек из крови и плоти, который вполне может быть обаятельным.
 

Это кажется банальностью сейчас, но совсем не очевидно для советского кинематографа, для традиционного милицейского телесериала. И заслуга авторов "Места встречи изменить нельзя" ещё и в том, что они раздвинули стереотипы, сделали бандита героем-любовником. Причём этому герою-любовнику веришь. Причём исключительно по рассказам его женщин. Любовных сцен-то с участием Фокса в телесериале нет. И всё равно веришь. Такова мощь обаяния.

Александр Белявский пришёл к зрителю в те мифические времена, когда буквально одна удачная роль в большом кино или телесериале могла сделать из актёра звезду общенационального масштаба. Сегодня, для того, чтобы достичь подобного эффекта, необходимо мелькать на телеэкране чуть ли не ежедневно.

Белявский в силу возраста успел и первое, и второе. Возраст ему шёл. Поседевший, импозантный, породистый. И если бы не болезнь, отнявшая речь, ещё неизвестно, какого Белявского мы увидели бы. В одном сомневаться не приходится, фирменное обаяние никуда бы не делось.
И до слёз обидно, что новое время, новые возможности прошли мимо, как принято говорить, "возрастного" актёра.

Так что версия самоубийства не так уж далека от логики развития событий. Вот была жизнь, расцвет, неожиданное рождение дочери, как вдруг — удар, кромешная темнота и полная немота.

Актёр, тот, кто призван действовать, тот, кто движет пьесу, обречён на безнадёжную, до конца дней, неподвижность.

Внешне жизнерадостный и исповедовавший жизненную "нормальность", Белявский, разумеется, не мог остро и тяжело переживать собственную невостребованность и немощь. Не лучше ли не длить дурную пьесу, а закончить всё одним махом, выпав из окна?

Мгновенный полёт, и все мучения прерваны.

Не киношный, а жизненный сюжет Александра Белявского ещё раз напомнил нам о горестях человеческого удела.

Саша ДОНЕЦКИЙ.