Espresso от Саши Донецкого: "Подожди-ка моего меньшого брата"

Одна из последних и самых обсуждаемых политических новостей - предсказуемый отказ премьер-министра России участвовать в телевизионных дебатах перед выборами президента.

О решении Владимира Путина не вступать в полемику с оппонентами лицом к лицу, да ещё под прицелами телекамер, сообщила газета "Московский комсомолец", напомнив читателям слова премьера: "Такой разговор не на равных. Но что я точно сделаю, это обеспечу им возможность посоревноваться с "младшим братом" по каждому конкретному вопросу, найду людей, которые будут в состоянии ответить каждому из претендентов... Ну и, может, в каком-то формате поучаствую сам".

Цитата замечательная, если брать крутизну смыслов, к тому же её автор не отказался от дискуссии на все сто процентов и оставил себе некий люфт для манёвра: "…может, в каком-то формате поучаствую сам".

Если домысливать оговорку Путина, то получается, что он не исключает такого развития предвыборной ситуации, которое потребует от него персонального, как говорится, "живьём", включения в дискуссионный прайм-тайм.

Эта ситуация – второй тур, маячит перед кремлёвскими политтехнологами наподобие призрака коммунизма, коего сегодня, на волне недавних протестных настроений, действительно стоит держать в уме.

Пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков, комментируя информацию об отказе от теледебатов, практически повторил сказанное боссом, но немного другими словами: "Из сказанного Путиным ранее следовало, что полностью возможность выйти на дебаты он не исключает. Однако, в любом случае, премьер сказал, что подумает о возможности участия в дебатах своих представителей".

Здесь напомню, что концептуальное неучастие заведомых фаворитов в предвыборных телевизионных дебатах – старая и причудливая традиция российской демократии, которую заложил ещё первый президент России Борис Ельцин, будучи (кстати говоря, оппозиционным Кремлю) претендентом, он демонстративно не явился на дебаты в студию Центрального телевидения. А случилось это историческое событие, как оказалось, определившее на десятилетия верховный стиль, в далёком 1991 году. С тех пор технические возможности телевидения ушли далеко вперёд, а позиция по теледебатам претендентов, представляющих кремлёвскую элиту, нисколько не изменилась: "не царское это дело".

Неучастие в теледебатах "партии власти" - привычный знак практически всех предвыборных кампаний последних двадцати лет, что оппозиционные обозреватели называют "неуважением к электорату", но что, однако, не мешало "отказникам" от публичных дебатов все эти годы упорно побеждать на выборах.

Народ себя, вероятно, "обиженным" не чувствовал.

В нулевые ни партия "Единая Россия", ни Путин, ни Медведев в дебатах принципиально не участвовали.

Исключением стала прошлогодняя избирательная кампания в Государственную Думу, когда представители "Единой России" (пусть и не лидеры списка) всё-таки рискнули выйти под жаркий свет телевизионных софитов.

И объяснить этот неожиданный поворот лицом к телезрителю можно лишь круто изменившимися обстоятельствами: "партия власти" уже не уверена в полном собственном "непорочном зачатии" в глазах избирателей так, как прежде.

Ту же природу, возможно, имеет и оговорка Путина, хотя здесь присутствует и простое желание не разочаровывать тех избирателей, что ждут и чают  "явления" Владимира Владимировича на телеэкранах страны в качестве настоящего "дебатёра".

Если представить себе на минутку это гипотетическое телешоу – Путин и Жириновский, например, или Путин и Зюганов - да ещё как следует проанонсированное, то даже глаза невольно зажмуриваются. От такого ток-шоу уж точно можно ожидать эффекта, который наблюдался при премьерном показе телесериала "Семнадцать мгновений весны". Тогда, согласно советскому преданию, вся страна от мала до велика прилипала к телевизорам, улицы городов вымирали, а общественный транспорт останавливался.

Но вернёмся к фразе Владимира Путина по поводу его участия - не участия в теледебатах: "Такой разговор не на равных" - подчеркнул или проговорился Путин, и все в очередной раз убедились, что Путин остался прежним, то есть человеком, убеждённым, что он действительно "равнее" всех остальных. Если пользоваться спортивной терминологией, которая самбисту и дзюдоисту Путину близка, он находится по отношению к остальным в "более тяжёлой весовой категории", и выпускать против него на спарринг легковесов было бы неправильно, вдруг покалечит?

Подобная интерпретация выявляет как бы заботу Путина о своих оппонентах: если разговор "не на равных" заранее в пользу премьера, так зачем его вообще начинать? Пусть разбираются между собой, а заведомый чемпион пускай подышит в сторонке, понаблюдает за поединками в стиле "микс файт".

Однако гораздо примечательней следующее предложение Путина: "Но что я точно сделаю, это обеспечу им возможность посоревноваться с "младшим братом" по каждому конкретному вопросу, найду людей, которые будут в состоянии ответить каждому из претендентов..."

Словосочетание "младший брат" навевает пару-тройку литературных ассоциаций, и первая - из Александра Сергеевича, из его знаменитой "Сказки о попе и о работнике его Балде".

Помните - у Пушкина? Балда, посланный попом за оброком к чертям, разговаривает с бесёнком:

"Засмеялся Балда лукаво:

Что ты это выдумал, право?

Где тебе тягаться со мною,

Со мною, с самим Балдою?

Экого послали супостата!

Подожди-ка моего меньшого брата".

Пошёл Балда в ближний лесок,

Поймал двух зайков, да в мешок".

И вторая литературная ассоциация. Если "люди, которые будут в состоянии ответить", названы Путиным "младшими братьями", стало быть, сам он считает себя "братом старшим", а это уже персонаж знаменитой антиутопии Джорджа Оруэлла "1984", что, кстати, весьма подходит к Владимиру Владимировичу как носителю (или точнее - наследнику) определённого рода идеологических  и управленческих стереотипов.

Напомню, что после выхода в свет романа "1984" понятие "Старший брат" стало нарицательным, обозначая некую структуру подавления (государство или "тайную полицию" вроде КГБ), осуществляющую тотальный контроль за населением страны. В фольклор вошла фраза "Старший брат смотрит на тебя!" (в переводе Виктора Голышева); в оригинале: "Big Brother is watching you!". Ну, а сам "Старший брат", если следовать смыслам романа, - это и национальный лидер, мудрый вождь, а также учитель-воспитатель, чуткий наставник, заботливо следящий за своими "младшими братьями".

Иначе говоря, "Старший брат" - это не тупая и косная сила, подавляющая всякое инакомыслие, а, скорее, родной и любезный куратор, приглядывающий за подопечным народом. Типичный пример такого патернализма рассуждения майора КГБ Беляева в довлатовском "Заповеднике" (и это уже третья литературная ассоциация).

Чекист, душеспасительно беседуя с диссидентом Алихановым, не только читает мораль, но и сердобольно наливает похмельному человеку водки: "Чувствую - плохо. Чувствую  - оступился  парень. Не туда  завела его кривая дорожка... Веришь  ли,  ночами   просыпаюсь. Томка,  говорю  супруге,  хороший  парень оступился. Надо  бы  помочь... А Томка у меня гуманная. Кричит: Виталик, помоги. Проделай воспитательную  работу. Обидно,  парень - наш. Нутро здоровое. Не прибегай к суровым методам  воздействия. Ведь органы не только лишь карают. Органы воспитывают..."

Согласитесь, образ Путина как национального лидера очень близок к задушевности майора КГБ Беляева; буквально несколькими монологами Довлатов гениально передал атмосферу "вегетарианских" 70-х (из которых, собственно, и вышел Путин), ход мышления тогдашних представителей власти, после второго стакана тет-а-тет впадающих "во внутреннюю фронду" и дающих добрые советы: "Думаешь, органы не замечают всего этого бардака? Органы всё замечают получше академика Сахарова. Но где реальный выход? В чём? /…/ Мой  тебе совет  - не возникай. Культурно выражаясь -  не чирикай. Органы воспитывают, воспитывают, но могут и покарать. А досье у тебя посильнее, чем "Фауст" Гёте. Материала хватит лет на  сорок... И помни, уголовное дело - это тебе не брюки с рантом.

Уголовное дело шьётся в пять минут. Раз - и ты уже на стройках коммунизма..."

Правда в том, что Путин - при всех немыслимых успехах современной пропагандистской машинерии и многочасовые телеэфиры "наедине с народом" - остался по сути сугубо советским человеком "из органов".

То есть, чего греха таить, весьма и весьма закрытым, герметичным политиком, предпочитающим приватные диалоги на кремлёвской кухне публичному цирку в "зомби-ящике".

Вы способны представить себе, допустим, Брежнева, Андропова или даже того же пресловутого Бориса Ельцина на теледебатах?

И я не могу.

Статус, их "коллективный" образ не позволяет.

То же и с Путиным.

Поэтому за него на дебатах отработают "младшие братья".

Саша ДОНЕЦКИЙ.