Неоконченная пьеса для обугленного рояля. С вопросительной ёлкой в конце
Позавчера посмотрела, в кого играет псковский журналист Алексей Семёнов. Это было в областном колледже искусств во время "эскизного прогона" спектакля "Кремль". Зрителей на этом представлении оказалось так мало, что нам пришлось стараться не меньше артистов, разыгрывая из себя немигающую публику.
Всё начиналось с того, что в феврале этого года Государственный комитет по культуре администрации Псковской области пригласил нас с Семёновым распределять гранты. Среди прочих заявок была претендующая на постановку пьеса самого Алексея Семёнова. Мы с Семёновым воздержались от голосования, а остальные участники заседания решили-таки выделить на этот проект не бог весть какие, но деньги.
И вот настало время глядеть, что из этой затеи вырисовывается.
Оценивать художественные достоинства пьесы Алексея Семёнова опять не берусь, а на "эскизном" спектакле было интересно. Хотя бы потому, что не каждый день увидишь своего брата журналиста каков он есть - в карнавальной маске, в доспехе на правой руке, потрясающего "восклицательным знаком" в виде обструганной ёлки или гребущего воображаемую воду воображаемым веслом.
А главное, любопытно было наблюдать за конкретно Алексеем Семёновым, который так разыгрался, что выпустил на сцену своего внутреннего "Лёху" в роли обаятельнейшего артиста Псковского драматического театра Максима Плеханова.
Ну, а если начистоту, Семёнов меня так пока и не убедил, что его очень любопытный (местами) текст с размышлизмами о проекциях Московского кремля на Псковский – именно пьеса. И даже эти его "Валентин и Валентина", ну, то есть, "Лёха" и "Аня" из другой оперы "Ромео и Джульетта" нисколечко не оживили пышные семёновские декорации из слов и недосказанностей.
Семёнов, конечно, "жжот", но его условно полыхающие в ночи башни Псковского кремля больше похожи на тлеющие угольки. Да, я знаю, что кони всё скачут и скачут, а башни с роялями – горят и горят. Но это уже не "новость" даже с поэтической точки зрения.
Сейчас расскажу, в каком именно месте Семёновской пиесы я оживилась, приготовившись к многозначительным мхатовским паузам с заламыванием восклицательных ёлок. Это случилось сразу же после того, как "Первый стражник" в роли Алексея Семёнова развспоминался о том, что "когда-то железнодорожные билеты были немногим меньше, чем почтовая марка, только сделаны из картона". А потом становились всё больше в размерах и всё дороже (Алексей Семёнов даже поднял на этих словах указательный палец, почему-то позабыв воспользоваться своей восклицательной ёлкой).
Надо же, как кстати, подумала я, потому что постоянный читатель ПАИ "Портвейн 777" на днях как раз прохаживался в нашем форуме на эту же тему.
Тем временем "Второй стражник" в роли артиста Псковского драмтеатра Алексея Масленникова заговорил про Псковский вокзал и про то, как много людей отрекались в нашем городе вслед за Николаем Вторым от чего- или кого-нибудь: "В идеале в честь каждого надо поставить часовню"…
Я навострила уши. Ну наконец-то. Вот сейчас "Лёха", а может, и сам Алексей ввернёт что-нибудь эдакое про последнего отрёкшегося. Ну про того, который не далее, как в минувший понедельник… совершил свой "мужской поступок". Вот сейчас они ему "часовенку"-то и соорудят. Но не тут-то было. Автор пьесы продолжал катить свой вагончик скатертью-скатертью, повествуя тоном учителя истории, как командующий Северным фронтом генерал Рузский лично сообщил об отречении Николая II собравшейся под балконом псковского почтамта толпе. А "балкон от этого не рухнул".
Естественно, сидящие в зале последовали примеру этого балкона и тоже не попадали со своих скамеек.
А когда в конце представления оба стражника вдруг стали оправдывать своё предназначение и зачем-то повязали (в прямом смысле этого слова – крест-накрест) Лёху, хотя он ни разу не крикнул "Я Божена, снимайте!", мне самой захотелось крикнуть: "Не верю!".
Я это к чему. Идея со спектаклем про современный Псков представляется мне весьма заманчивой. Но пока Алексей Семёнов писал свою очень своевременную пьесу с ремарками типа "какой-нибудь намёк на желёзнодорожный вокзал", а потом добивался, чтобы её взяли к постановке и устраивал под "стук колёс" этот "эскизный" прогон, собачка могла бы и подрасти.
Автор рассчитывает привлечь своего будущего массового зрителя мультимедийными изысками, и фонтанировал после первого прогона новыми режиссёрскими находками. На сцене, по его словам, будут установлены жк-экраны с трансляцией документальных и псевдодокументальных фильмов из истории Пскова, а восклицательная ёлка пойдёт по рукам, и каждый из артистов, у кого она окажется, начнёт преувеличенно громко выговаривать свой текст… А смысл?
На коммерческий успех этой постановки рассчитывать в любом случае не приходится, кивали друг другу остальные специально приглашённые зрители "эскизного" прогона. Ну зачем же так сразу.
По мне, так пускай бы этот спектакль так и остался "эскизным" (без цифровых наворотов). Но при условии, что Алексей Семёнов будет хотя бы время от времени добавлять к этому эскизу новые штришки. В зависимости от того, у кого что горит, или кто у нас отрёкся, а кто обратно зарёкся. По принципу "утром – в газете, вечером – в куплете" (зря он, что ли, журналистом работает?) Не обещаю, что псковская публика повалит на это представление валом, но такой спектакль из нашей жизни, а главное, с открытым… нет, не финалом, не сюжетом, а подтекстом, определённо, мог бы заинтересовать не только поклонников Максима Плеханова.
Я мечтаю о таком спектакле Псковского драмтеатра, куда можно было бы наведываться раз в квартал, а то и чаще. Чтобы потом обсуждать его в Фейсбуке не как свершившийся факт, а как процесс. И чтобы знакомые спрашивали: "Ты в этом сезона на "Кремль" уже ходила? Ну что там было про непринятую отставку Цецерского?"
Ольга Миронович, Псковское агентство информации.
