ОгонЧАРОВАННЫЙ странник

У меня от Юрия Пересады мурашечки.

"Это у нас, на псковской земле, их называли мурашечками, - с нежностью объясняет Юрий Алексеевич, - А, допустим, тверичам они известны как щанки". И рассказал, как моя прабабушка вот именно в таких мурашечках – сдвоенных горшочках с перевитой ручкой - носила моему прадедушке обед, когда он трудился, к примеру, на покосе.

Последний псковский самурай

Мой знаменитый псковский земляк, обладатель официального титула "Душа России" печорский гончар Юрий Пересада родился в украинском Харькове, а тонкости своего ремесла постигал в столице Узбекистана городе Ташкенте. Чтобы стать "Мастером народного творчества Псковской области", а потом и всея Руси, ему пришлось сойтись в рукопашную с японцами.

Вот как это было.

Когда он переехал в начале 90-х в псковские Печоры, то первым делом поинтересовался у местных торговцев, какой у них самый ходовой сувенир. Оказалось, нэцкэ. По заверениям печорских лоточников, некоторые туристы, горя желанием приобрести что-нибудь на память о паломничестве в Псково-Печерский монастырь, на полном серьёзе спрашивали: "А эти нэцкэ освящённые или как?"

Готовим дома

Того, кто вернул нам наши мурашечки, в семнадцать лет еле-еле уговорили взять в руки глину. Это случилось, когда знакомая художница пригласила его в гончарную мастерскую, куда он отправился не столько из любопытства, сколько из вежливости.

Так уж вышло, что "один из лучших гончаров России", как пишут о нём на сайте "Музеи и выставки Санкт-Петербурга", ни в детстве, ни в отрочестве ничего, кроме пельменей не ваял, а учился играть на фортепиано и на повара.

Но как только он слепил свою первую вазу, то вот так сразу же, по его словам, и понял, что именно это занятие должно стать делом всей его жизни.

Но профессиональный гончар из Юрия Пересады, конечно же, получился далеко не сразу. Сперва он поехал со своим другом на остров Сахалин и устроился там разнорабочим на кухню в областной больнице. А освоившись на кухне, стал путешествовать по стране с археологическими экспедициями – уже в качестве штатного повара.

На своей последней негончарной работе в столице нашей родины Москве Юрий занимался тем, что кормил обедами двадцать клерков в офисе одной очень солидной компании. А после трудового дня лепил на своей собственной кухне... уже не пельмени, нет, а "бусики".

Но как только узнал, что в знакомой гончарной мастерской освободилось место литейщика, тут же забросил свой поварский колпак куда подальше и наконец-то отдался любимому делу без остатка.

И это несмотря на то, что на новой работе платили гораздо меньше. "Но ведь у нас со Светланой тогда ещё не было детей", - оправдывается теперь уже многодетный отец Юрий Пересада. Так что о деньгах он в тот момент беспокоился меньше всего: "Жизнь не для этого, Ольга, НЕ ДЛЯ ЭТОГО…".

Всё чудесатее и чудесатее

Почти в это же самое время Юрий Пересада покрестился и с новым духовным именем - Дионисий – внял совету своей крёстной матери и надумал переселиться в Псковскую область. Поближе, во-первых, к намоленным местам, а во-вторых, к залежам превосходной глины.

Как вы уже догадались, главный талант нашего героя заключается в том, что он редко упускает новые возможности: "Это же здорово, когда они появляются. Это же значит, что ты живой!"

А между тем, оказавшись в Псково-Печерском монастыре первый раз, Юрий, по его же собственному признанию, был настолько несведущ, что даже о тамошних старцах слыхом не слыхивал.

…Иоанн Крестьянкин подошёл к нему сам, обнял и сказал нечто такое, что очарованный печорскими чудесами странник Дионисий хранит в своём сердце как самое лучшее напутствие.

На супругу Юрия Светлану, между прочим, коренную москвичку, Печоры произвели куда менее чарующее впечатление. Так уж получилось, что она увидела их в первый раз только когда уже приехала туда на пмж. Как нарочно, стояла типично псковская погода: под ногами хлюпало, сверху то накрапывало, то лило как из ведра. Местные жители казались до такой степени вымученными шоковой терапией тогдашних экономических реформ, что Юрий почему-то застеснялся есть у них на виду нечаянно купленный в первом попавшемся ларьке банан.  

И тем не менее, даже в этот, казалось бы, пасмурный момент жизни провидение, изумляется Юрий Пересада, как и всегда, являло ему свою безграничную щедрость. А он, как это чаще всего бывает со всеми нами, просто этого не осознавал.

Дело в том, что ещё в Москве к Юрию и Светлане пришёл человек, который узнал про их сборы и предлагал им в Печорах целый дом в обмен на их комнату в столичной коммуналке. Но они оказались не готовы к таким подаркам судьбы, потому что ещё слишком дорожили своими мнимыми городскими удобствами. И в результате переехали из одной многоэтажки в другую, о чём до сих пор жалеют, мечтая когда-нибудь всё-таки заиметь собственное домовладение.

Прошло совсем немного времени, и Юрий со Светланой узнали, что люди в Печорах не такие уж беспросветно мрачные, и живут побогаче многих, так как их богатство одного корня со словом "Бог". Так что в ходе нашего интервью Юрий то и дело сбивался с интересующей меня темы и начинал рассказывать то про одного, то про другого своего земляка, досадуя, что я не того человека себе в герои выбрала. Есть, мол, в Печорах люди, пускай не такие заметные, как Пересада, но куда более достойные внимания СМИ.

"А впрочем, один мой приятель говорит, что в Псковскую область попадают за гордыню. Что это такой заповедник гордецов. Очень может быть".

Дионисий и "партнёры"

Вот и за Юрием водится такой грешок. Он громко назвал свою печорскую мастерскую "Дионисий и партнёры", хотя вынужден сознаться, что никакими "партнёрами" так до сих пор и не обзавёлся, и уже сам не понимает, зачем только их себе нафантазировал.

На первых порах он снимал себе производственное помещение на печорском керамкомбинате. Но как только этот керамкомбинат стал "Еврокерамикой" и перешёл в собственность к ныне объявленному в международный розыск господину Гавунасу, всем арендаторам было указано на дверь.

"Но я же был наивный, я же думал, что сумею объяснить Михаилу Савельевичу, что со мной так нельзя, потому что я же делаю хорошее дело…"

Юрий Пересада даже поехал в Москву, чтобы увидеться с новым хозяином печорского посёлкообразующего предприятия. Но нашёл в его лице настолько обездоленного, поистине небогатого человека, что ему неловко даже и вспоминать, как он мог надеяться ещё что-то выпросить у этого оказавшегося таким нищим миллионера.

Пришлось "Дионисию с партнёрами" срочно подыскивать себе другое помещение. И снова ему несказанно повезло. Сначала хозяева его новой мастерской на бывшей пилораме заявили, что никогда и ни при каких обстоятельствах не станут это помещение продавать. А потом им вдруг срочно понадобились деньги, и они сами же предложили Юрию приобрести эти квадратные метры по сходной цене.

Правда, за неимением партнёров средства на эту покупку ему пришлось одалживать у друзей. Так ведь на то и поговорка: не имей сто партнёров… Что ещё раз подтвердилось осенью позапрошлого года, когда новая мастерская Юрия Пересады сгорела. Дотла.

Из огня да в полымя

Никого Юрий в этом не винит. Только себя самого. И за то, конечно же, что не застраховал свою мастерскую как полагается. Но больше всего за то, что вовремя не спохватился, проглядел, как его отношения с Богом сделались, по его словам, какими-то формальными, даже лицемерными. Теперь-то Юрий понимает, что накануне пожара стал слишком много себе попускать.

К счастью, радуется он, всё это зашло не так далеко, как могло бы. И Господь очень вовремя снова выказал ему своё расположение, заставив в который раз начинать всё сначала. Дал шанс. "Ликуешь от этого".

При этом "Душа России", уже будучи отцом пятерых детей, а для кого-то и единственным работодателем, буквально остался без средств к существованию и вынужден был пойти по миру с протянутой рукой. Деньги на ремонт его мастерской нашлись у старых московских друзей и новых псковских приятелей.

Иногда Юрию помогали люди, с которыми он до этого водил едва ли не шапочное знакомство. Например, директор "Мастерских авторской керамики" Вадим Боровко, который без колебаний выступил его поручителем по кредиту, и вдобавок просто взял и вынул из кармана 15 тысяч рублей на установку в погорелой мастерской двух новых окон.

Как представитель развивающегося малого и среднего бизнеса Пересада, кроме того, получил из областного бюджета субсидии, компенсирующие ему некоторые затраты на проведение коммуникаций и приобретение основных средств. Так что ремонт печорской мастерской Дионисия с "партнёрами", хоть и не так быстро, как хотелось бы, но всё-таки продвигается. А пока "Душа России" обретается со своими помощницами в областном центре - в не очень приспособленном для гончарной мастерской помещении на бывшем заводе радиодеталей.

Всё такой же восхищённый превратностями судьбы, которая не позволяет ему разувериться в себе и людях.

Весёлая молочка

Когда Юрий Пересада придумал возрождать на псковской земле "молочку" – архаичную технику молочения глиняной посуды – то на какое-то время оказался в этом деле монополистом. Хотя эта техника не только стара, как мир, но и предельно проста как всякое истинно народное искусство, а заключается в том, что перед вторым обжигом глиняные изделия традиционно замачивали в молоке, которое заменяло глазурь.

Прошло совсем немного времени и у Пересады появилось множество последователей и просто подражателей, иногда из числа бывших работников его же мастерской. И вот уже псковские магазины отказываются скупать "на корню" уникальную пересадовскую керамику, как раньше, а берут её только "под реализацию" – наравне со всякой другой.

"Подвинули меня. Это нормально," - снова "ликует" Юрий.

Ведь по его глубокому убеждению, всё складывается как нельзя лучше. Во-первых, псковский рынок высокохудожественных керамических изделий развивается – не зря он старался. Во-вторых, новые мастера не позволяют ему почивать на лаврах и, конечно же, ждут от него новых вдохновляющих образцов для подражания. В-третьих, он по себе знает, что работа с глиной делает людей более восприимчивыми ко всему прекрасному, а значит, объясняет Юрий Пересада, чем больше людей увлекутся этим ремеслом – тем лучше для всех нас. "Веселей".

Живи настоящим

Юрий убеждён, что в глубине души мы все ужасно соскучились по подлинному, рукотворному, сделанному не бездушными машинами, а живыми людьми с их жаждой творчества. Поэтому он верит, что со временем нашем быту будет всё меньше и меньше штампованных китайских сковородок, неуничтожаемых ни отбойным молотком, ни напалмом. И всё больше вылепленных чьими-то добрыми руками мурашечек.

А чтобы мы могли, ничтоже сумняшеся, засовывать эти мурашечки в свои посудомоечные машины, Юрий досконально изучает не только старинные гончарные техники, но и самые модные тенденции своего ремесла.

Он увлечённо экспериментирует с так называемыми "каменными массами", сравнимыми по прочности с фарфором, и умеет изготавливать особо стойкие, нетоксичные глазури, которые только намётанный глаз отличит от заводских – по изыскам, которые никакому современному станку не воспроизвести.

А несколько лет назад Юрий Пересада замахнулся на Юрия нашего Павловича Спегальского – и стал ещё к тому же возрождать на псковской земле технологию изготовления воспетых им орнаментальных изразцовых печей. И уже успел сложить в Пскове с десяток таких печек, пока пожар не заставил его вернуться на исходные позиции (буквально "на круги своя") – к его мурашечкам.

Но даже и сегодня в его времянке на радиозаводе затевается нечто неописуемое. Там подсыхает двухметровый глиняный камин в виде увешанного желудями могучего дуба.  

"А мне опять говорят: "Ну зачем тебе это надо. Делай что попроще и подешевле, чтоб побольше продать". А смысл?"

Будет и на нашей улице праздник?

А ещё Юрий Пересада мечтает, что когда-нибудь псковские чиновники тоже захотят совершить что-то подлинное-непростое. И пооткрывают повсюду в Псковской области гончарные студии, наподобие той, в которую Юрий забрёл в самом начале своих чудесных странствий. Чтобы туристы могли сами вылепить себе на память о Пскове какое-нибудь "нэцкэ", а детям и взрослым из числа местных жителей было где подержаться корней, а может, и заново обрести себя.

Вот только Юрий переживает, что жить в эту пору прекрасную уж не придётся ни мне, ни ему: "Мне ведь уже сороковник. Вдруг через десять лет я всё брошу и уйду в монастырь, грехи замаливать. Они же не понимают, что надо ловить момент. Раз у вас есть такой долбанутый Пересада – так используйте его!"

В общем, Пересаду надо брать прямо сейчас. Тёпленького. Как только что вынутый из печи для обжига горшок. Пока с ним и вокруг него происходит столько всего чудесного, что он каждую свою печку, по его же собственным словам, распечатывает, как посылку с подарками.

- К этому невозможно привыкнуть, каким бы ты ни был профессионалом. Такое уж у меня ремесло. Есть такой известный российский гончар Куприянов, я его ролик по ю-тубу смотрел. Так вот он говорит, что керамикой полезно заниматься людям, склонным к самоубийству. Потому что ты берёшь кусок глины, начинаешь его холить-лелеять, и пока выделываешь из него что-то красивое,  заодно привыкаешь так же бережно относиться к каждому пережитому тобой мгновению – а значит, и к своей собственной жизни. Ведь человек-то тоже был из глины сотворён… - говорит Юрий Пересада, а я про себя думаю, как это спасительно для нашей умирающей Псковской области, где биомамы Юли так неистово занимаются самоуничтожением и заодно и уничтожением своих детей.

И у меня от Пересады мурашечки.

Ольга Миронович, Псковское агентство информации. Фото автора, а также из личного архива Юрия Пересады и с сайта Псковского областного центра народного творчества.